Эдвард Даль - Игра с отражениями (оборванная исповедь)

Недалеко от выхода дорогу мне заступил господин Бегуонек. Скорее всего, он хотел произнести несколько дежурных фраз, которые считает обязанным изречь любой старший менеджер любого приличного заведения, когда провожает после окончания очередного визита любого из постоянных и уважаемых клиентов.

Он даже протянул ко мне руки и, кажется, что-то начал говорить, но я, едва поймав его прощальное рукопожатие и краем зрения уловив недоуменный и озадаченный взгляд, бросился к выходу на улицу.

Площадка перед подъездом криохранилища была пуста. В том смысле, что на ней не было Дианы. Не было её и в нашей автомашине, ожидавшей здесь же, на отведённой стоянке.

Сквозь решётку въездных ворот открывался обзор на небольшой участок шоссейного полотна с проложенным вдоль него тротуаром. А дальше вправо и влево вид перекрывался довольно высокой и совершенно непрозрачной оградой.

Я вылетел за ворота и остановился на тротуаре, вертя головой. Дианы нигде видно не было. «Может быть, она остановила какую-нибудь машину и уехала?» – мелькнуло у меня в мозгу. Я снова вбежал в двор.

Здесь, у ступеней подъезда маялся скукой обряженный в униформу «Мицара» секьюрити.

– Порошу прощения, – обратился я к нему, – вы видели выходившую отсюда девушку? Буквально две-три минуты назад?

Как всякому скучающему охраннику, ему хотелось казаться значительным и обстоятельным. Кроме того, он, видимо, желал продемонстрировать свою полную добросовестность и компетентность, в связи с чем начал задавать многочисленные и совершенно лишние при данных обстоятельствах уточняющие вопросы.

– Совсем молодая?

– Да.

– Лет двадцати, не более?

– Да.

– Волосы светлые до плеч?

– Ну, да!

– Одета в светлые голубые джинсы и серебристую ветровку?

– Да, да, да!!! Куда она пошла? Она села в машину?

– Уважаемый господин, не волнуйтесь так, пожалуйста. Поймите меня правильно: я только выполняю свой долг и желаю дать вам исчерпывающую и совершенно верную информацию, за которую готов отвечать…

«Чтоб тебя чёрт подрал вместе с твоей добросовестностью!»

Это я, разумеется, не произнёс вслух, понимая, что пока данный экземпляр не насладится демонстрацией своей профессиональной памяти, он не сдвинется в нужном мне направлении ни на пядь. Я с трудом заставил себя сдержаться и поймать подходящую паузу в его словоизвержении.

– Прошу извинить! Я нисколько не сомневаюсь в вашей исключительной ответственности и профессионализме, но, умоляю, – побыстрее! Дело очень важное!

– Тем более! – покровительственно и с некоторым оттенком назидательности изрёк упрямый цербер, но, поняв, видимо, что я действительно не в себе, сжалился и перешёл к выдаче конкретных сведений. – Значит так. Молодая женщина, подходящая под данное вами описание, действительно около трёх-четырех минут назад проследовала из этого подъезда через двор и вышла за ворота. В доступном для меня секторе обзора в автомашину не садилась, а пошла вправо по тротуару, после чего выпала из поля моего зрения…

Даже не пытаясь слушать дальше, я сорвался с места, кинув через плечо: «Благодарю вас…» – хотя мне хотелось заорать: «Урод!!!»

Я бежал вдоль ограды криохранилища. Когда она закончилась, за ней безо всякого разрыва потянулась другая. Напротив тоже шли сплошные аккуратные ограждения образцово-чистой промзоны. Шоссе пролегло между ними, как в туннеле, и, в общем-то, Диана никуда не могла деться. Я неизбежно должен был её догнать.

Метров через триста мне попалось ответвление от шоссе, уходившее вправо, в открывшийся между огороженными территориями проход. Поскольку впереди, на продолжавшемся вдоль дороги тротуаре по-прежнему никого видно не было, я решил, что Диана могла свернуть только в этот боковой проезд, хотя и не мог себе представить, что ей могло там понадобиться. Насколько я знал, в той стороне, позади промзоны, были лишь огороженные железнодорожные пути, то есть, по существу, тупик.

И действительно, стоило мне свернуть в новое, неожиданно открывшееся, межзаборное ущелье, как я увидел всего, может быть, в сотне метров впереди себя спину Дианы.

Вдоль высокой, не менее двух метров, сплошной стены имелся узенький, чисто служебного назначения проход, аккуратно вымощенный бетонной плиткой и даже отделённый от проезжей части тощей полоской травяного газона, бережно огороженного бордюрным камнем.

Диана шла, похоже, в состоянии прострации, не зная зачем и, главное, не видя – куда.