Любомир Николов - Червь на осеннем ветру

Погруженный в свои мысли, он не замечал, куда идет, и лишь когда над головой зазвенел колокольчик, он понял, что заходит в плохо освещенный магазинчик. Хозяин — горбатый старик в очках и засаленном костюме — дохромал до прилавка. У него на рукавах были крошки, наверное, ужинал в задней комнатке.

— Что желаете, сэр?

Уилбери скользнул рассеянным взглядом по полкам. Странное дело — он попал в охотничий магазин. Желтоватые лучи керосиновой лампы бросали длинные отблески на стальные дула.

Не смущаясь тем, что клиент молчит, горбатый продавец протянул руку к выставленным ружьям.

— Могу предложить вам великолепный винчестер. Автоматическая зарядка, высокая точность, дальность стрельбы… Или вот это… Специально для охоты на оленя. Взгляните на приклад. Настоящее чудо, инкрустирован серебром… А вот крупнокалиберная винтовка, если захотите поехать в Африку, поохотиться на слонов… Нет, нет, посмотрите вот это. Может, не слишком красивое, но это оружие для знатоков, сэр. Настоящие охотники не признают другие модели…

Уилбери поднял руку, указал в сторону. Брови продавца удивленно подскочили, но тут же его лицо постаралось изобразить понимание. Он взял с полки миниатюрный револьвер и осторожно положил его на прилавок. Это было совсем маленькое оружие, короткое дуло чуть-чуть высовывалось над барабаном.

— Это оружие для дам и джентльменов, сэр, — бормотал горбатый старик. — Конечно, точность не та, что у «смит-вессона», но в радиусе пятидесяти футов спокойно убивает грабителей и всякого рода злодеев… А немного тренировки, и может посоперничать с лучшими моделями… Не знаю, говорил ли я, это марка «бульдог»… Кусается, сэр… хе-хе-хе… Укусит сильнее вашего четвероногого друга…

— Зарядите, — сухо прервал Уилбери его словесный поток.

— Конечно, конечно… — угоднически закланялся продавец. — Что-нибудь еще? Патроны?

Уилбери покачал головой и стал наблюдать, как костлявые пальцы старика ловко вставляют смертоносные кусочки свинца в барабан. Пять патронов… Больше не надо, и этого более чем достаточно…

Он заплатил, положил револьвер в карман и, сопровождаемый бурчанием продавца, вышел на улицу. Туман стал еще гуще. В нем размывался свет уличных фонарей, подобно теням мелькали каменные сфинксы на парапетах пристаней. Он спустился вниз по скользким каменным ступеням. Гранитные глыбы были мокрыми. Где-то вдали раздалась корабельная сирена. В нескольких футах от его ног плескалась вода.

Уилбери пробрал холод. Он сунул руку в карман и нащупал согретый теплом тела револьвер. В радиусе пятидесяти футов спокойно убивает… Ему не нужно будет стрелять на столь дальнее расстояние…

Что же все-таки делать дальше? Пойти к Гендону? Сказать ему, что он грязная свинья, и разрядить барабан ему в живот? Или…

Он вынул револьвер и прислонил его к виску. Как там сказал продавец?.. Кусается, сэр… Да, это как укус ядовитой змеи… А потом… Потом, по словам Шекспира… Усни, и пусть тебе приснится…

Тяжелое тело дога обрушилось на него и выбило из его рук пистолет. Уилбери упал, приподнялся на локте…

Это был уже не Уилбери. Он опять превращался в Грэма Троола.

— Дебора… — нежно пробормотал он. — Чертова кошка… Ты тоже в плену, как и я?

Дог запрыгал, заскулил, задвигал челюстями в отчаянном усилии животного, лишенного дара слова.

— Ничего, Дебора, — сказал Грэм. — Не беспокойся. Может быть, это Земля, но здесь нет места таким, как мы. Сейчас мы станем такими же, какими были.

Он поднялся, осмотрелся в ночи и напряг свою волю. Он не Джон Уилбери. Его зовут Грэм Троол, он — космонавт из будущего в этом проклятом мире. И окружающий мир, сначала неуверенно, потом все более покорно, начал ему подчиняться. Тело его росло, с треском лопалась по швам чужая одежда. Запачканный штукатуркой и грязью костюм исчез, превратившись в знакомые синие брюки и красный свитер. У его ног опять крутилась Дебора, возбужденная предстоящим бегством.

А теперь — воспоминания. Не собственные, он уже знал, что неизвестные «игроки» их у него отняли. Придется воспользоваться воспоминаниями Джона Уилбери.

В последний момент его охватил страх. Было нечто опасное в той силе, с которой образ Уилбери подавлял его собственную личность. Но другого выхода не было, и Грэм начал вспоминать эпизод за эпизодом, воскрешая в мозгу память другого человека — несчастного, жестоко битого жизнью. Мир закачался, но это его не пугало — он подозревал, что вынужден бороздить фальшивые, искусственные миры, подобные мыльным пузырям, которые возникают на секунду, переливаясь всеми цветами радуги, перед тем…