Любомир Николов: Десятый праведник

Топот усиливался. Внезапно из-за поворота появились первые двое всадников — крупные мужчины в маскировочных комбинезонах и с касками на голове. Они ехали рядом в одинаково прямых позах, опираясь локтями на поднятые кверху дулами автоматы. Не глядя на дорогу, они скользили глазами по косогору и по деревьям наверху, пытаясь выяснить, нет ли где засады. На мгновение взгляд одного скользнул по кустам, и Николай невольно съежился, хотя был уверен, что ветви прячут его надежно.

Следующие двое были вооружены американскими карабинами и держали их у груди наперевес. Нервничают, подумал он. Их пугает тишина. Лошади, которым передалась тревога всадников, тоже ступали нервно и крутили глазами. В нескольких метрах сзади них ехал бронированный фургон, который тянули флегматичные волы. Извозчик был одет в гражданскую одежду, но на облучке рядом с ним сидел солдат с легким пулеметом. Николай почувствовал, как что-то холодное и дрожащее проникает в его желудок. Дело принимало серьезный оборот. Как любил поговаривать Мишин: если дойдет до стрельбы, считай, операция наполовину провалена.

Убивать он не любил. И сейчас ему хотелось проползти вверх, затеряться между соснами и направиться прямо к горам, отказавшись от безумной затеи. Он мог себе это позволить, денег Баски хватит минимум на месяц. Но он знал, что не сделает этого — в его профессии самым важным капиталом были не деньги, а репутация. Если узнают, что в последний момент он дал задний ход, больше никто не доверит ему товар, кроме, может быть, Мишина, да и тот не волен принимать самостоятельные решения. Впрочем, уже поздно. Из кустов незамеченным не выбраться.

За фургоном следовали еще четверо вооруженных всадников. В общей сложности девять человек охраны плюс извозчик, у которого, скорее всего, под облучком тоже было что-то припасено. Слишком много всего, чтобы сдаться без боя. И Гастон должен это понимать.

Его охватило чувство déjà vu , [3] Уже виденного ( фр. ). и он почти не удивился, что вначале напряглось тело, и только потом он услышал рядом с собой оглушительный свист. Одно из деревьев справа качнулось и медленно начало падать в сторону шоссе, преграждая путь колонне. Сбитые с толку всадники инстинктивно натянули поводья, завертелись на месте, но было поздно. Люди Гастона повыскакивали из укрытий. Тонкий змеиный свист слился с треском заваливающегося дерева, и первый из всадников удивленно поднес руку к горлу, из которого торчала стрела арбалета, потом качнулся в седле и тяжело рухнул перед медленно ступающими волами. С косогора послышалась автоматная очередь — все еще предупредительная, в воздух. Кто-то закричал. Сзади на поворот с грохотом рухнул огромный кусок скалы. Всадники поскакали к нему, места хватало, чтобы его объехать, но раздался новый свист, и скачущий первым всадник повис на шее коня. Застрочил автомат. Пыльные фонтанчики прошили дорогу возле завала, и животные резко остановились. Солдат с пулеметом соскочил с козел, едва коснувшись земли, и стремительным рывком бросился к оврагу. На долю секунды его согнутое тело словно застыло среди поля, и Николай заметил у него на бедре странную кобуру пистолета с невероятно широким дулом. Гастон вскочил на ноги, держа оружие наперевес у живота согнутой в локте рукой. Автомат его резко пролаял, но беглец уже исчез за откосом, и пули попали в стволы растущих внизу буков.

— Hände hoch![4] Руки вверх! ( нем. ). — пророкотал со стороны насыпи громоподобный бас. Это был Петручи. Поговаривали, будто он на спор звуком своего голоса разбивал стаканы, и именно из-за голоса Гастон якобы держал его в банде, потому что никакими бойцовскими качествами тот не обладал.

Извозчик застыл, наклонившись вперед и пытаясь нащупать что-то под козлами. Четверо всадников медленно поднимали руки, продолжая держать карабины с висящими над их головами дулами, словно собирались переходить вброд глубокую реку. Двое последних автоматчиков одновременно вступили в дело. Один пришпорил коня и опять поскакал к валуну, а другой соскочил с седла в канавку с высохшим илом и опавшей листвой. Это не могло служить ему даже чисто символическим укрытием, сверху все было видно как на ладони. Наблюдая эту сцену с каким-то отвлеченным, абстрактным любопытством, Николай подумал о том, что оружие, как ни странно, почти всегда влияет на характер своего хозяина. Человек с ружьем, например, более медлителен, рассудителен, сторонник более выверенных действий, чем владелец автомата. Этот делает ставку на атакующий азарт и отчаянный риск. А может быть, наоборот, решил Николай, может быть, люди с тем или иным характером подбирают и оружие по себе. Или его выдают начальники, в армии всегда есть кому подумать за тебя.