Брайан Олдисс - Галактики как песчинки

Позабыв на время все, кроме своей застарелой вражды, Одноглазый рванулся вперед, словно намереваясь содрать эти усики с верхней губы своего оппонента.

- Пожмите друг другу руки, вы, оба, - нетерпеливо распорядился ты. И немедленно приступим к делу. Чем раньше мы достигнем согласия, тем лучше.

Сросшийся впервые обратил на тебя внимание; очевидно, он мгновенно сообразил, что дело ему придется иметь скорее всего с тобой, чем с Одноглазым, он оказался толковым человеком. Его взгляд мгновенно сделался леденяще холодным, тон его голоса стал сродне глетчеру.

Я понятия не имею, кто ты такой, парень, - произнес он, - но если у меня появятся сомнения, что ты собираешься нахальничать, то я сожгу тебя живьем, а с этим твоим дружком я обойдусь более вежливо - его голова предназначена для украшения городских ворот. Так что можете списать себя в расход, это уж определенно.

- Касательно последнего я сохраню свою собственную точку зрения, произносишь ты в ответ. - Мы пришли сюда не для обмена угрозами, а с деловым предложением. Если ты намерен выслушать нас, тогда слушай.

На шкале эмоций существуют отметки, за которыми ярость переходит в холодную ярость, и отметки, за которыми злоба начинает сливаться со страхом. Когда сросшийся достиг этого уровня, он закостенел, словно боясь треснуть. Он был не в силах произнести ни слова, и ты спокойно начал говорить об Ииннисфаре.

Со Сросшимся было иметь дело значительно труднее, чем с его противником, он отличался большей выдержкой и самоуверенностью. Хотя приторная, похотливая улыбка презрительно изогнула его губы, когда ты расписывал перед ним богатства Региона, он ничем себя не выдавал. Когда ты замолчал, заговорил он.

- Ты родился на Овлендже, незнакомец? - поинтересовался он.

- Нет.

- Где же тогда твой мир, чужак?

- Мой мир - внегалактическая планета.

- Насколько мне известно, между галактиками ничего нет. Так как же называется твой мир, чужак?

Ты спокойно ответил:

- У него нет имени.

Тут Сросшийся раздраженно пробарабанил пальцами.

- Ты избрал странный способ завоевать мое доверие, - произнес он. Как же обитатели твоего мира называют его?

- Там нет обитателей, - ответил ты. - Я - первый. И этот мир никак не называется, потому что я не дал ему никакого имени.

- Ну что ж, - рычит Сросшийся. - Тогда ему имя дам я! Имя ему будет ЛОЖЬ! Вот, как я его назову. Все, что ты только что сказал мне - ложь! Ты просто шпион с далекого Ииннисфара, простофиля, убийца! Стража!

Он вопит и в припадке ярости выхватывает из кобуры излучатель. Одноглазый бросается вперед, носком ботинка бьет Сросшегося по запястью, и оружие пролетает через всю комнату.

- Слушай, ты, лунатик! - ревет Одноглазый на Сросшегося. - Ты что, собираешься прихлопнуть человека, который нам так много предлагает? Ну хорошо, допустим, что он шпион с Ииннисфара - разве это не делает его идеальным для наших планов? Мы можем ему не доверять, но, пока он находится в наших руках, мы имеем возможность завоевать преимущество!

Пока Одноглазый высказывается, потолок помещения приподнимается на три фута, через широкие щели внутрь комнаты катапультируются вооруженные люди, которые в течение нескольких секунд расшвыривают тебя и вождя бунтовщиков по углам. И ты не успеваешь даже моргнуть глазом, как оказываешься опутанным царапающейся металлической сеткой.

Но взявший себя в руки Сросшийся останавливает своих людей поднятием правой руки.

- Пожалуй, в том, что ты только что сказал, есть крупица правды, неохотно признает он. - Стража! Оставьте нас. Нам надо поговорить.

Два часа спустя, когда адьютанты принесли вино для тебя и командиров, споры были закончены и вчерашние враги приступили к обсуждению планов. По молчаливой договоренности все вопросы о твоем происхождении были позабыты, об пришли к мнению, что откуда бы ты не явился, но только не из Региона Ииннисфара. Никто из обширной империи не объявлялся во внешнем рукаве Галактики в течении последних миллионов лет.

- Я прибыл к вам, - разъяснил ты. - лишь потому, что вы оказались одной из немногих планет, расположенных неподалеку от моего мира, на которых сохранилась хоть какая-то форма военной организации.

Услышав это, они задрожали. Так как от этих слов развеялись их надежды узнать, что ты обратился именно к ним, потому что они являются последними носителями древней веры. Единственное преимущество военной организации, с твоей точки зрения, состояло в том, что она обладала способностью переходить к делу без неумеренных отсрочек.