Ника Маслова - Стеклянный принц

– Не самое плохое зрелище. Но сзади он намного лучше, глаже, сочней.

– Я же тебе говорил. А ты ворчал, как старый дед.

Давешние знакомые, но уже не в облачениях воинов, а в роскошных одеждах высшей знати, оказались стоящими совсем рядом с клеткой. Ариэль не мог понять, как пропустил их появление, и как долго они уже наблюдали за ним и глумились над полной его наготой и беззащитностью. Он отступил на шаг от пылающих прутьев, и огонь немедленно исчез. Металл ещё недолго светился и негромко гудел-потрескивал, пока всё не стихло.

– Что, даже не прикроешься? – недовольно бросил Фер – значит, ждал представления. – Стыда совсем нет?

Стыд наверняка нашёлся бы, да места ему не хватило. В Ариэле клокотала ярость, боролась с вбитым в память запретом поддаваться эмоциям. Намного важней невольной демонстрации наготы и позорного для благородного человека подглядывания за ней оставался факт, что недостойный надел на себя корону отца.

Венец накрывал чёрные, как душа убийцы, волосы, золото и драгоценные камни сверкали в лучах солнца, проникающих через узкие бойницы-окна. На крепкой и загорелой, как у пахаря, шее, поверх расшитых золотыми и серебряными нитями одежд висел амулет пяти стихий – к нему никто, кроме отца, не имел права прикасаться. Отец его никогда не снимал, в нём и мылся, и спал, с ним одним стоил армии, как всегда говорил. Значит, амулет сняли с его мёртвого тела. Перед голым, лишённым всего Ариэлем стоял изменник, падальщик, проклятый убийца. Так кто из них должен сгорать со стыда?

Щёки Ариэля мучительно жарко зарделись, и в лице пса он заметил торжествующее злорадство.

– Мне нечего стыдиться, – справившись с вспышкой священного гнева, сказал Ариэль. – Единственная моя одежда насквозь мокрая, а окна открыты. Избыток стыдливости превратил бы меня в самоубийцу. Стыдиться стоит тому, кто пользуется чужой беззащитностью и смеётся над чужим горем. Особенно если тот человек, которого он всячески унижает, на деле ни в чём перед ним не виноват.

Фер повернулся к вечно скалящемуся приятелю.

– Рами, ты дал мне плохой совет.

– Вовсе нет, – ответил этот шут и расплылся в ухмылке. – Если бы он стыдливо прятал свои прелести под руками и одеждой, было бы не в пример как скучней. У него есть зубки, смотри-ка, уже вырос волчонок. Он не даст тебе скучать.

– Вас, благородный лорд, развлекает моё унижение? – спросил Ариэль у Рами, скалящегося пса.

Тот не ответил, будто не понимал человеческой речи, повернулся к другому псу, Феру, заговорил с ним, смеясь, балагуря. Ариэль повернулся к ним спиной, пытаясь согреть остаточным теплом остывающей клетки успевший заледенеть тыл и прячась хоть так от бесстыжих взглядов. На его лице заиграла злая улыбка.

О, он почти видел свиток с их планом, будто читал пункт за пунктом, заглядывая поверх чужого плеча. Первое: напугать холодом, голодом и одиночеством, вынудить поджать хвост. Второе: заставить его поверить, что весь мир ополчился против него, что он отвержен, забыт и никому на всём свете не нужен. Третье: лишить его чужого общества, вынудить его общаться с псом Фером изо дня в день и только с ним одним говорить – чтобы проклятый Фер стал всем его миром. Четвёртое: унижать, заставлять подчиняться, а затем задабривать подачками, пока дрессировка не будет завершена, и они не получат послушного, заглядывающего Феру-узурпатору в рот Ариэля – крон-принца, который никогда и ничего не будет решать сам.

До чего выбранная ими игра проста и примитивна. Под стать им самим.

– Больше ничего не хочешь сказать? – раздался низкий, глубокий голос прямо за спиной.

Ариэль невольно вздрогнул: пёс опять подкрался к нему совершенно бесшумно и оказался слишком близко.

– Мне нечего вам сказать.

– А попросить?

«Может, ещё и упасть на колени?» – он хмыкнул.

Фер услышал – будто обладал чутким слухом настоящего пса.

– Смеёшься? Ну ладно.

Замок щёлкнул. Успев повернуться, Ариэль увидел, как Фер голой рукой берётся за вновь пылающие прутья клетки, и волшебный огонь его не обжигает – лишь ярче светится амулет, тот, огненный, что у самой шеи. Так вот что он собой представляет – настоящее сокровище, полная защита против огня.

В лицо Ариэлю прилетело скомканное одеяло.

– Оденься, – приказал Фер. – И хорошо обдумай своё поведение. Реши, что ты можешь мне предложить. Потому что за всё, абсолютно за всё в твоей новой жизни тебе, принц, придётся платить.

– Мне нечем платить. Я гол. – Ариэль умышленно выпустил из рук одеяло, и оно упало на пол.