Алексей Раздорский - Поэзия Басё. Перевод и смысл

Сложное для перевода «кува-но цуэ» – типичная для ствола шелковицы полость, из-за которой крепкое дерево ломается при сильном ветре. Мой вариант:

Не давали покоя Басё и временно отступившие в сторону неразрешённые проблемы из личного прошлого. Внезапно объявился пропавший надолго, ранее находившийся на воспитании поэта племянник Тоин. Но вернулся он к своему попечителю совершенно больной, в последней стадии туберкулёза.

Басё старался не посвящать в тайны своей личной жизни друзей и соратников, поэтому даже в те дни, когда прикованный к постели Тоин находился в его доме, поэт, как и прежде, проводил здесь встречи с учениками и конкурсы. И только когда лечение Тоина стало настолько обременительным, что Басё, истратив все свои финансовые запасы, оказался в безвыходном положении, он написал письмо зажиточному другу Кёкумидзу и попросил его одолжить денег на лечение воспитанника. В один из дней конца марта, когда Басё был в отъезде, Тоин скончался прямо в доме поэта. Воспитаннику, сыну старшей сестры Басё, было всего 33 года.

В те дни сам Басё был в гостях у Кёрику и участвовал в запланированных конкурсах и обсуждениях. Вернулся в свой новый дом «Басёан» только 4 апреля и уже в десятых числах как ни в чём не бывало проводил у себя собрания поэтов.

Однако чувство скорби по ушедшему в иной мир Тоину всё же не давало покоя Басё. Поэт загрустил и впал в депрессию. В середине июля написал послание друзьям «Хэйкан-но сэцу» – «Я закрываю двери дома», описав в нём своё тягостное душевное состояние, и целый месяц сидел в доме, закрывшись изнутри. Правда, многие исследователи связывают такое странное поведение Басё ещё и с тем, что после смерти Тоина в дом поэта переехала с тремя детьми его бывшая помощница и содержанка Дзютэй.

В этот раз «бегство от друзей» начиналось точно так же, как и прежнее «затворничество» перед первым переездом поэта в Фукагава, но довольно скоро Басё пересилил своё угнетённое душевное состояние и ровно через месяц – в середине августа, снова открыл двери дома для друзей и учеников. Уже 16 августа Басё провел очередную встречу «касэн» с близкими соратниками.

К поэту в те дни вернулась прежняя активность, он снова писал письма, выступал на конкурсах и сочинил много новых хайку. Можно сказать, что в 50 лет Басё был в самом расцвете творческих сил.

В мае 1694-года поэт закончил редакцию всего сборника «Оку-но хосомити» и пригласил к себе в дом Касиваги Сорю, у которого ранее гостил сам. Сорю был мастером стандартного письма, и Басё попросил его подготовить чистовой вариант текста дневника «Оку но хосомити» для издания в печатном виде. Друзья обменивались мнениями, показывали друг другу новые сочинения. Специально для Сорю Басё написал хайку о том, что он видел, гуляя в поместье друга. Это был эпизод о сборщицах чая. Занятые повседневной работой, они не обратили внимания на красавицу кукушку:

Близился май, и поэт снова решил посетить родные края. Но причина была не только в том, что ему хотелось вновь повидать родственников. Тяжело заболела его бывшая помощница, возможно, даже и прошлая любовь – содержанка Дзютэй, всё последнее время после расставания с поэтом проживавшая то в чужих домах, то в монастыре. Когда-то Басё привёз её, рано овдовевшую, из родного Ига. Как и воспитанник поэта Тоин, она жила в доме Басё до его внезапного переезда в Фукагаву. Уже потом у неё появились и дети, но от кого – неизвестно. Некоторые биографы считают, что от поэта, другие – от ставшего взрослым воспитанника. Теперь она попросила свозить её сына Дзиробэя в Ига к своим родственникам.

Басё откликнулся на просьбу и сразу же начал подготовку к походу. Перед дорогой поэт набирается сил, крепко сжимая в руках колоски пшеницы, гуляя по полю недалеко от Синагава, и сочиняет замечательный хайку, смысл которого по-разному передается в переводах. В одном из них читаю: «Схватился за ячменный колосок, расставаясь с жизнью». Явный перебор. Тогда он о своей смерти даже и не задумывался.

Мой вариант: