Александр Черкасов - На Алтае [Записки городского головы]

— Да, батенька!.. Вот видите, что значит угодить вовремя такому человеку и суметь сохранить его тайну. И мало ли мы видим подобных примеров по истории.

— Все это верно, Александр Александрович, на то она и жизнь, а люди — везде люди!.. Да вот здесь были купцы, богачи Пуртовы, — так, посмотрите-ка, что они делали и какую силу имели! Беда!.. Вся торговля была в их руках, а народ они не обижали — ни Боже сохрани!.. А еще что, например, делали: придет, бывало, крестьянин, да и просит продать ему хорошего тонкого сукна на поддевку. И что ж бы вы думали? Этот же Пуртов и начнет его бранить, зачем он тратит деньги, покупает то, что ему не подходит. Ну и урезонит его взять что-нибудь попроще, — дескать, по барыньке и говядинка! Так и не даст… Эти Пуртовы и охотники были хорошие, каких только ружей у них не было! Целая стена была завешана и старбусами, и лазаринами — чего-чего тут только не висело!.. Бывало, глядишь, так слюни бегут, глаза разбегаются. А пришло потом время — куда что девалось!..

— Вот тебе раз! Это почему же? — спросил я, недоумевая.

— Да, видите ли, Пуртовы, откровенно говоря, как и все богатые люди, любили выпить, ну а как перехватят маленько, так и черт не брат, никому спуску не давали!.. Если, например, зовут кого, да не приедет — вот и обидятся; зато уж как попадешь в руки — так силой затащат, двери на замок и не выпустят, пока не натешатся!.. А эта потеха-то иной раз суток двое, трое продолжается, ну, конечно, и всячина тут бывала… В то время был тут стряпчим кровопивец Шайдуров, — так только один Господь знает, что он с ними выделывал! Беда!.. Я тогда был еще подростком, Пуртовы меня любили и доверяли; я у них и живал подолгу, так вдоволь нагляделся на все это. Бывало, навьючат воза, да и велят отвезти — кому? — Шайдурову!.. Тут и ружья дорогие, и рысаки, и иноходцы совсем в упряжке, — все переходило с Пуртовского двора во двор к Шайдурову!.. А он, подлец, бывало, и спасиба не скажет, ломаного гривенника не даст за доставку!..

— Как же это, Савелий Максимович, дозволяли Шайдурову так безобразничать? Неужели на него и власти никакой не было?

— Эх, Александр Александрович! Этакую приказную строку разве кто усчитает? Такие карамболи подведет, что и в нос не бросится! Да и было ли что хуже этих чернильных пиявок? Высосут, хоть кого высосут!.. Ну, а сами Пуртовы были люди малограмотные, простые, вот и за правое дело возили возами, а сутяжиться не любили. Плюнут, да и отдадут собаке что ни лучшую кость…

— Что ж, значит, Шайдуров стал потом богаче Пуртовых?

— Да, к тому подходило, но все не впрок пошло. Господь наказал этого кровопийцу — пропал, как собака.

— Ну, а вы, Савелий Максимович, езжали с Пуртовым на охоту?

— Езжал не один раз, только я тогда с ними не охотился, а больше находился при обозе.

— При каком обозе? На охоте-то?

— Так Пуртов разве так ездил на охоту, как мы с вами? Не-ет!.. Он назовет с собой целую компанию, ну и везет с собой всякую всячину, — и людей, и поваров, и закусок, и вин — вот и выйдет обоз! Ну и бражничают до положения риз, а охота-то уж на втором плане… Меня он оставлял больше дома — наглядывать, чтоб чего не случилось. Дочки у него были, так тем он не доверял, держал их строго; бывало, как уедет куда — запрет их на замок, дескать, лучше, меньше соблазна для девок… А кончилось тем, что нашлись молодцы, развязали концы, так подстроились, что и замки не помогли, только они-то целы и остались! И к девкам ключи подобрали.

Впоследствии, уже в мое время, большой каменный дом Пуртовых был уже сгоревшим и считался во владении завода. Его городское общество отделало заново, и ныне в нем помещаются городская управа и библиотека.

— А вы, Савелий Максимович, помните, когда был начальником Алтая знаменитый Фролов? — спросил я после паузы, оставив Пуртовских девок под крепкими замками.

— Помню, да и как не помнить такого человека!.. Вот уж, откровенно говоря, была голова! Одна не бедна, да все знала до дна!.. Ну и власть у него была полная, не то, что теперь: один не тянет, другой не везет. Нет, у Фролова все бы из гужей повылезли, да повезли без подстежки. У него бы не стали показывать пальцами, да говорить — моя хата с краю, ничего не знаю. Не стали бы задирать голову, как нынешние мировые, да не понимая, в чем состоит настоящая гуманность, поблажать всякому прохвосту, нет!.. Он бы утер замаранное-то в пушку рыльце! Фролов был всему голова, и ничего без его ведома не делалось. Все, что вы видите хорошего, все капитальные постройки, и самый дом начальника, и лазарет, и горное училище — все это дело рук Фролова. А по заводам, по рудникам что он понаделал! Это не чета нынешним! Фролов был человек именитый, одно слово — начальник! Правду он говорил, когда рассаживал тополевую аллею по песчаному грунту, и когда ему доложили, что в песке тополя не вырастут — врете, говорит, дураки, головешку посажу и та отрастет! И выросли! Вон и теперь стоят по Московскому тракту.