Александр Колотов - Из рукописей моей матери Анастасии Николаевны Колотовой. Книга 2

«У него есть жена», — вспоминаю я. И вы, К.А., увидели в своем сыне только мужчину, не способного для меня быть никем и ничем, кроме мужчины? Как вы могли подумать, что мне он нужен, как мужчина? Как в голову у вас пришла такая мысль? Как же вы испохабили то чувство, которое жило в душе, моей к вашему сыну! Вы вместе со своим сыном не смогли подняться выше житейского, старого представления о любви, как только проявлении потребности в физической близости. Всему существу моему противно такое понимание этого самого светлого и чистого чувства. Ни вы, ни ваш сын Вячеслав никогда не знали его, потому и не могли понять меня. Я счастливее и богаче вас обоих и горжусь этим.

Я найду в себе силы, чтобы больше не встречаться с вашим сыном, потому что мне тяжело видеть человека, который долгие годы был причиной теперь смятого, вывалянного во лжи, испохабленного прозой жизни великого человеческого чувства, источника поэзии и самых лучших проявлений, самых высоких и чистых порывов души.

Бог с вами. Вы вместе добили это чувство.

Только жаль, что произошло это в самый радостный весенний праздник — наш праздник. А может быть это и к лучшему.

Сегодня наш молодой розан подарил нам свой первый в жизни прекрасный цветок. И он будто сказал мне: «Не унывай. В тебе есть всё, чтобы остаться человеком, остаться по-прежнему борцом за всё самое благородное и чистое в человеческих отношениях, за справедливость на земле. Пусть и впредь зло находит непримиримую ненависть в тебе, а добро — надёжную опору и поддержку. Не унывай!»

Пусть невелико будет поле моей деятельности, невелик и вклад в общую борьбу за человеческую радость, но я счастлива тем, что иду в рядах борцов за лучшее будущее. Пусть мои сыновья и ученики мои, все окружающие меня не увидят во мне никогда человека, сломленного борьбой, ушедшего от неё в четыре стены или в небытие.

Всё куда-то отступило назад. Стало вдруг тихо, покойно. И мысли текут, как река, очистившаяся ото льда. Что-то свежее, новое появилось в душе. И новое отношение к К.А. и Г.Ф. и новое отношение к В.Г.

«Ну как ты не пойдешь к ним? — говорю я себе, — вселить надежду и вдруг оборвать её? Нет, не дело это. Ну, а что посмотрела так К.А. на моё отношение к В.Г., так ведь она старый человек и судит по-старому. Твоё дело утвердить и тут новые отношения между людьми, между мужчиной и женщиной, отношения, прежде всего чистые и ясные.

И В.Г., конечно, не уйдет из сознания твоего, не уйдет уже по одному тому, что слишком много сказано ему, слишком большое место занимал он в твоей жизни».

Вот сейчас я, пожалуй, не назову уже любовью это отношение к нему, что родилось вчера в душе. Какое-то новое совсем отношение. Нет, не безразличное, а действительно какое-то новое, выкованное из неприязни и любви. Я сама пока не могу определить его, да и не хочу пока определять.

И чувствую, что съездить к нему мне все же придётся. А зачем?

Сейчас снова захотелось сесть за газетную статью, сходить в завод, захотелось написать Гале Б. и Руфе Т., чьи судьбы складываются нелегко.

Очень хочется, чтобы вот такой настрой души сохранился как можно дольше, какое-то рабочее, деловое настроение.

А Петр у меня стал все-таки сейчас совсем молодец. Главное, не лезет ко мне в душу и в мои дела. И кажется, примирился уже окончательно, что домохозяйка из меня не получится.

Но живём мы с ним дружно. Как все-таки во многом семейное благополучие зависит от женщины! От её ума, внутренней силы, дальновидности, общей культуры и моральных качеств.

«Забудьте». «Выбросите его из головы». Право, как это она не предложила мне забыть и выбросить из головы моих детей!

«У него есть жена». Как будто моё отношение к нему касалось его жены или моего мужа! О, она и мысли не допускает, что её В.Г., первый секретарь РК, может стать другом жены просто рабочего. Что ты, раз можно такое! Ни я, ни Пётр не занимаем, же высокого поста. О-ох, люди, меряющие всех только по их высокому посту! Наверное, думаете, что мы и помогаем-то вам только потому, что вы и дети ваши занимали высокие посты?

Как болит голова! Кажется, вот сейчас разорвется на части. За что вы причиняете мне такие мучения?

Нет, я по-прежнему буду добра и приветлива с вами: вы старые люди и прожили нелёгкую жизнь. Да и не могу я, просто не могу обмануть доверие ваше. Пусть это уж сын ваш делает. Это ему ничего не стоит растоптать доверие к нему человека.

Сколько горечи в душе! Сколько боли!