Сяргей Шапран - Сяргей ШАПРАН УЛАДЗІМНезавершаная аўтабіяграфія. Старонкі новай кнігі

Выпивают в этом общежитии действительно здорово. Пьёт и мужской, и женский пол. Страсти кипят, как яйца в кастрюле, из окон бросаются. Я, правда, ничего такого ещё не видел, но, говорят, увижу.

Пока мне пишется не очень, не привык ещё, всё чужое. Но обязательно рас­пишусь, обещаю.

Такие вот пока пироги.

Пусть ты мне приснишься сегодня».

«6.09.71 г.

[.] Вот я и прожил без тебя целую неделю! Без тебя и всё-таки с тобой, пото­му что ты здесь, возле меня и во мне. И тебя из меня никому не вырвать. Потому что не может быть силы сильнее моей любви к тебе. [.]

Живу я уже вдвоём, с ханты-манси, но он парень ничего, тихий. Одному никак не получилось, ну да ничего. Хорошо было бы, конечно, снять квартиру, а ещё лучше заиметь свою, да где уж. Тут ребятам на пятом курсе Союз писателей и работу хорошую даёт, а прописки нет и приходится им мыкаться. А мне ещё до этого дожить надо, да ещё без тебя, моей принцессы с золотыми волосами.

Отходил вот неделю (почти) на лекции. Лекции разные, в зависимости от преподавателя. Есть нудные, а есть и славные.

Стихи пишу пока так себе. Но пишу. [.]»

«[27 сентября 1971 г.]

[.] Ночь сейчас. 3 часа. Ты спишь. Спи спокойно-спокойно. А я постою рядом, нет, лучше сяду на краешек кровати. И поправлю одеяло, а то оно наползло тебе прямо на нос. Осторожно поправлю, чтобы ты не проснулась. А то проснешься, заморгаешь глазёнками и ничего не поймёшь, откуда я взялся. Спросишь только: “Снишься, да?” И я скажу: “Да”, - а на самом деле нет. Потому что ты проснёшься и всё равно не поверишь, что я ночью приходил, чтобы утром уйти. А я приходил. Только мне жаль было будить тебя.

Доброе утро, моя хорошая. Ты говорила, чтобы я не писал тебе абстрактных писем. Ирреальных. Но всё реальное вместе взятое не стоит прикосновения твоих пальцев. “Несметные полчища Карфагена тонут в пыли твоих сандалий”. Это Гю­став Флобер. Ирреально, но очень славно.

А реально что? Получил стипендию и десятку пропил вчера как последний сукин сын. На этом самом дне рождения. Чтоб их всех.

Сегодня в Москве очень солнышко было. Полдня ходил по паркам. Всё думал, думал. Знаешь, осень, жёлтые листы, жизнь и смерть, такая чепуха. А как только не чепуха - значит, ты, значит, о тебе. Я сегодня любил тебя весь день без секундного перерыва. И долюбил вот до трёх часов. [.]»

«4.10.71.

...сегодня в Москве снег. Утром глаза распёр - летит. Сон, думаю, ведь только начало октября.

Пошли, наконец, стихи.

ОДИНОЧЕСТВО

В доме напротив женщина мыла окно.

С бёдер прозрачно ночная сорочка струилась.

Он подошёл. Она к нему наклонилась.

В доме напротив женщина мыла окно.

Больше в тот день у меня ничего не случилось.

[.] В следующий вторник я обсуждаюсь на семинаре. [.]

Сегодня у нас вечер дружбы со студентами Лейпцигского литинститута им. Бехера. Они нам на немецком стихи будут шпарить, а мы им на русском. Я также шпарить буду. И ишчо Р. Рождественский. [.]»

«30.10.71.

Сегодня звонил тебе, но автомат жрал мои монеты, а моего голоса в Минске слыхать не было. Там говорили “алло”, “алло”, но это был не твой голос [.].

Любимая моя, я опять по тебе тоскую страшно, и мне всё это дело надоело, я люблю тебя, я не выдержу и брошу всё к чертям собачьим. [.]

Я как подумаю о тебе, маленькой, одной, спазмы в горле. Я, наверно, сволочь, зачем я каждую минуту не рядом с тобой. Хоть и толку с меня. И любовь твоя - разве это моя заслуга? Это просто моё виденье, и просто невероятно, что мне так повезло. [.]»

«11.01.72.

[.] Экзамен я первый сдал (5), зачёт здесь ещё один сдал, осталось 3 экзамена: античная, новая история и языкознание. Сдадим и поедем. [.]

У вас, наверно, там (поелико ты не работаешь) безденежье? [.] Если в этом году как-то это дело не наладится - воровать пойду. Одну сберкассу тут я уже заприметил. Можем и всей семьёй попробовать: мы с тобой замок ломать будем, а Илона на шухере стоять.

В этом году я люблю тебя по-прежнему, только на год больше и сильней. Я несказанно люблю тебя, моя девочка.

Если бы за любовь можно было купить хлеба и мяса, я бы каждый день высылал тебе один перевод на 1000 любовей. [.]»

«18.05.72.

[.] И опять “исстрадалси” я по тебе страшно, и люблю тебя по-прежнему, только ещё сильней.

23-го Никсон в Москву приезжает, а что мне Никсон, лучше бы ты приехала. [.]»

«[7 сентября 1972 г.]

Никак не могу написать толкового письма, каждый день что-то меняется. На ту работу меня уже не берут, «подсидел» меня мой земляк. Ищу другую, вроде уже наверняка нашел, сейчас пойду с заявлением. Ты здорово права насчёт «пихания локтями», даже в дворники пихаются.