Сигрун Слапгард - Сигрид Унсет. Королева слова

Рузвельту и Черчиллю посылались обращения с призывом спасти четыре миллиона евреев, приговоренных Гитлером к смерти. По мнению комитета, их еще можно было спасти. Одной из четырех знаменитостей, поставивших свою подпись под обращениями к обоим лидерам, была и Сигрид Унсет. Со временем она превратилась в ведущего оратора на многочисленных конференциях, которые устраивал комитет, и теперь ее имя фигурировало на официальных бланках рассылаемых писем: норвежская писательница стала постоянным членом исполнительного совета «Чрезвычайного комитета по спасению евреев» с момента его возникновения — то есть с лета 1943 года. Другие еврейские организации критиковали комитет за поддержку террористических актов в Палестине, но Сигрид Унсет это явно не волновало.

Ее занимало прежде всего отчаянное положение евреев в Европе. Она была информирована обо всем до мелочей и получала секретные отчеты о ситуации непосредственно из оккупированных стран. В то, что следует подставить другую щеку, Сигрид Унсет не верила и призывала применить к Гитлеру и немцам их собственные эффективные методы. Писательница участвовала в составлении новой резолюции, пересланной и президенту Рузвельту, в которой предлагалось предостеречь Гитлера о таких последствиях: «Настоящим возмездием за убийство Германией невинных и беззащитных людей будет уничтожение невинных и беззащитных граждан самой Германии». Для участия в бомбардировках гражданских целей в Германии следовало отдавать предпочтение пилотам-добровольцам, говорилось далее в резолюции, а в идеале эти акции должны проводиться под эгидой ООН [758] Usorterte papirer fra Bjerkebaek, NBO, MS. fol. 4235. .

В начале 1943 года Унсет слегла с гайморитом, но болезнь не помешала ей вместе со всеми радоваться победе русских под Сталинградом. Наступлению Гитлера определенно был положен конец. Должно быть, он со смешанными чувствами встретил десятилетие своего пребывания у власти, с ликованием писала Сигрид сестре Рагнхильд: «Только представь себе, самолеты „Москит“ появились аккурат когда Толстяк [759] Прозвище Г. Геринга. Комментарий Сигрун Слапгард. произносил свою праздничную речь, так что заканчивать ее пришлось уже в бомбоубежище» [760] Brev til Ragnhild, 5.2.1943, NBO, 742. .

Наконец-то пришла весточка от Саги и Ярла Хеммеров, коллег-писателей из Финляндии, что тоже обрадовало Унсет. Некоторые из ее посылок с помощью дошли до них, и ее финские приемыши были более-менее в порядке.

«Я к ним так привязалась», — писала она в ответном письме, интересуясь, помнят ли еще Эльми и Тойми свою «Сигри-Таати» [761] Brev til Saga Hemmer, 6.2.1943, Åbo Akademis bibliotek. . Хеммерам также повезло, что пока их сына не призвали на войну: «Целое поколение молодых людей выросло в условиях, когда гражданской обязанностью и делом совести является попрание всех публичных и государственных авторитетов, ибо все эти авторитеты — не более чем насильники и предатели» [762] Brev til Saga Hemmer, 6.2.1943, Åbo Akademis bibliotek. .

Оправившись от тяжелой простуды, Сигрид Унсет с воодушевлением взялась за работу и дала согласие на участие в целом ряде выступлений, хотя меньше всего сейчас ей хотелось стоять на трибуне. Лучше уж пустить в ход самое, по ее собственному мнению, эффективное оружие — пишущую машинку.

Одним была плоха Публичная библиотека на Пятой авеню — там запрещалось курить. А в остальном у Сигрид складывалось ощущение, будто она сидит дома, окруженная собственными книгами, с наслаждением погружаясь в излюбленные громадные энциклопедии. Конечно, библиотека была намного больше и просторнее ее Бьеркебека, однако темно-коричневая деревянная обшивка стен и корешки книг как будто воссоздавали знакомую атмосферу. Писательнице недоставало только словаря Фритцнера, который обычно лежал на столе в ее «светелке». И каждый раз, когда ей хотелось выкурить сигаретку-другую-третью, ей приходилось спускаться вниз по роскошной мраморной лестнице. С особой дотошностью она относилась к датам — единственному, что ускользало от ее цепкой памяти, — и записывала их в маленький блокнот в кожаной обложке. «Харальд Хардрада — 1152 — Франция», — встречаем мы на одной странице. А еще она записывала ключевые слова к темам, к которым собиралась обратиться в будущем, когда-нибудь. Например, «отмена смертной казни», «всеобщий призыв в армию». И ей удалось собрать довольно много оружия для грядущих битв.

Иногда Унсет доходила до Бродвея, чтобы посмотреть кинохронику из воюющей Европы, отснятую американскими кинооператорами. Во время таких прогулок по городу писательница буквально на себе почувствовала разницу между шерстяными колготками и нейлоновыми чулками, по которым так вздыхали все норвежки. И безбожно мерзла, пока не перешла на свое старое шерстяное белье. Домой она предпочитала добираться на автобусе, чтобы избежать толкучки в метро в час пик.