Стейнар Браги - Ката

И чтобы закончить эту запись чем-нибудь веселым: я курила на заднем дворе и заметила, что он весь засыпан обгорелыми палочками от петард. Что это значит, не знаю.

13 марта

Заставила себя пролистать старый фотоальбом, чтобы найти фотографии себя. Лежала на полу и целый час ревела (просто диву даешься, как холодно это звучит сейчас, когда я пишу об этом). Мне еще никогда не было так плохо! И вот, я нашла снимки, на которых я:

А) ребенок;

Б) подросток;

В) взрослая.

Их надо было поставить на видное место и смотреть на каждую из них с позитивным настроем по пять минут в день. По предписанию Г. (Он еще велел мне вести этот дневник.) Я чувствовала себя дурой, зацикленной только на себе. Цель этого действия – чтобы я научилась любить себя. Или прощать, я точно не помню. Попыталась не смотреть на другие фотографии в альбоме. На всех них – люди, которых в моей жизни больше нет.

20 марта

Снова встречалась с кадровиком. Через неделю выхожу на работу в отделение «Скорой помощи». Он спросил, точно ли я хочу туда, и смотрел на меня, будто я не в себе. Я сказала, что больше никуда не хочу. Может, он хотел сперва испытать меня в каком-нибудь более спокойном отделении, проверить, можно ли мне доверять? Я могла бы пойти в «Анализ крови» или «Рентген», в больнице много где народу не хватает, – но мне хочется побольше экшна. Уж не знаю, что меня так влечет в это отделение. Наверное, ощущение, что круг замкнулся и будет какое-то новое начало: ведь в «Скорой помощи» я в последний раз работала, когда мы с Тоумасом жили в Америке.

23 марта

Наверное, не надо об этом писать – но иногда я вижу Валу, ее лицо и все вспоминаю; вижу ее одну, вдали от дома, в лесу на Эскьюхлид, вдали от защиты, любви и всего, что есть на свете хорошего. И тогда я плачу, пока лицо не краснеет и не опухает, как сейчас. Впадаю в отчаяние, что ничего так и не исправилось. Надо это бросать. Г. подчеркивал, что мне надо избегать мыслей о том, чего уже не изменишь, перестать замыкаться в своем личном аду неразрешимых проблем. Избегать плохих мыслей. А если не получается – то дать им волю, а затем переключиться на что-нибудь другое. Домыть посуду, сходить погулять…

С гневом все проще. Но иногда он не дает мне уснуть: жгучая ярость, которая что-то от меня требует. Я поговорила с Г., и он сказал, что гнев – это естественно. Но что в связи с ним есть кое-какие опасения. Что он бесполезен, что изводит человека. Что он – противоположность выздоровления и что питается сам собой, идя по такой темной спирали, в которой я теряю саму себя. Гнев – это другая крайность по отношению к печали, и одно питается от другого. И если я буду заигрывать с гневом – этот приступ перерастет в печаль.

А если заигрывать с печалью, спросила я, то гнев увеличится? Он подтвердил. Вот как все просто. Я пока не рассказывала ему про кукольный домик и таблетки. Наверное, и не буду.

27 марта

Отделение «Скорой помощи» оказалось таким, как я и думала. Светлое, окон нет, сотрудников не хватает. У них непомерная нагрузка – но другого и лучшего рода, чем то, к чему привыкла я. Это можно сравнить с рытьем траншеи на мощном экскаваторе. Онкологическое отделение – это, скорее, как археология: осторожненько вычищать щеточкой. А здесь контакт с врачами больше. Они ставят диагноз, назначают лечение, если есть какие-то трудности, а я забочусь о пациентах. Первые мои случаи (и врача, которому я ассистировала в промежутках между тем, как тот носился по другим местам) были: пожилая женщина, упавшая в душе; восьмилетний мальчик с парализующей болью в животе; подросток, который врезался в столб, когда убегал от какого-то своего мучителя. Их всех аккуратно обслужили и отправили домой, снабдив таблетками, мазями или пластырями. Или к другим специалистам на дальнейшее обследование. У мальчика боли в животе появились оттого, что яички опускались в мошонку, но опустились не туда или перевернулись. Это был самый сложный случай за день. Надеюсь, ему станет лучше. И ничего гнетущего или смертельного. И это меня не разочаровало! До чего же это хорошо – когда ты сделал что-то полезное и пообщался с людьми!

1 апреля

Я уже целую неделю ничего не писала. Там, внутри, слишком много думать неудобно. До сих пор прихожу в себя после визита в психиатрическое отделение: я так боюсь, что опять сама попаду туда…

Г. задал мне домашнее задание: составить описание дня, в который исчезла Вала, как можно более подробное. Я думала, что не помню ничего, но вспомнила, когда начала писать.