Луиза Пенни - Королевство слепых

Потом Жан Ги услышал другой голос, повторявший это слово.

Его глаза широко раскрылись, и он посмотрел на Анни, которая уставилась на их сына.

Его первое слово.

Не «мама». Не «папа».

– Ш-ш-ш, – сказал Жан Ги, но теперь уже и остальные услышали странное эхо из кресла.

– Я думаю, – сказала Анни, – пора его искупать. – Она подошла и подняла сына.

И в этот момент Оноре прорвало на один громкий, протяжный «Фа-а-к!».

Даже у Розы вид, казалось, стал испуганный, правда с утками такое нередко происходит.

– Мм… – сказала Рейн-Мари и посмотрела в камин, а Арман поднял глаза к потолку – штукатурка вдруг показалась ему такой привлекательной.

Рут удовлетворенно ухнула, а Стивен сказал:

– Вот умница, Рей-Рей. Объясни им.

Арман опустил глаза и посмотрел на крестного:

– Прекрасно. Merci.

– Только у тебя, мой дорогой, мог появиться внук, более всего подверженный влиянию кряквы.

– Она кряква? – спросила Клара у Рут, которая пожала плечами и сделала большой глоток из стакана Стивена.

– Все, мы уходим, – сказала Анни, а Оноре на ее руках, обратив внимание на реакцию, которую вызвало его первое слово, орал его все время, что его несли по коридору.

– Слава богу, – вздохнула Рейн-Мари.

– Легкие у него на славу, – сказал Стивен.

Бовуар старался не замечать плотно сомкнутых губ Клары, Мирны, Габри и Оливье. Даже у Армана и Рейн-Мари на губах играла улыбка.

– У вас были вопросы, сэр? – спросил у Стивена Жан Ги.

Прошел день со времени ареста Бернара Шаффера и Гуго Баумгартнера. Одного – за мошенничество, другого – за убийство.

– Гуго. Что случилось? Я могу понять схему, – сказал Стивен. – Но я не знаю подробностей. Он был не просто моим наемным служащим. Старшим вице-президентом. Я ему доверял. Вероятно, я старею.

– Уже давно, – сказала Рут.

– Я могу вам рассказать бо́льшую часть того, что случилось, – сказал Жан Ги.

Все навострили уши.

Даже Мирна, которая уже и так знала. Арман ей рассказал. А она доверительно рассказала Кларе. Которая доверительно рассказала Габри, который немедленно сообщил все Оливье, заставив его поклясться, что тот никому-никому. Оливье тут же поделился с Рут в обмен на хрустальный графин, который она тоже унесла в канун Нового года.

– Да, – сказала Клара. – Пожалуйста, расскажи нам.

– Эта идея родилась, когда Энтони сдал Шаффера. Шаффера уволили, а Энтони Баумгартнера лишили лицензии, – сказал Жан Ги.

– Первоначальная мошенническая схема, – сказал Стивен.

– Да. Гуго знал, что Энтони не виноват, но еще он знал: репутация брата подмочена. Улица, как у вас это называется, считала, что Энтони Баумгартнер тоже участвовал в схеме и только высокое положение в фирме его и спасло. Они считали, что он так же запачкался, как Шаффер. Гуго увидел возможность для себя. Он поговорил с Бернаром Шаффером, который явно был мошенником, и предложил устроить его на работу в «Сберкассу» в обмен на некоторые услуги.

– Именно Гуго написал рекомендательное письмо для банка, – сказала Мирна. – А не его брат.

– И что это были за услуги? – спросил Оливье.

Они знали о преступлении в общих чертах, но не в подробностях.

– Шаффер должен был использовать средства и связи банка, чтобы открыть счет на имя Энтони.

– Не на имя Гуго? – спросила Клара.

– Нет, в этом-то и состоял блеск замысла Гуго. Он устроил ловушку для Энтони. Если бы кто-нибудь докопался до происходящего, то они нашли бы только имя Энтони и номерной счет в Ливане.

– Они положили на него семь миллионов, – сказал Стивен.

Он внимательно слушал. Пока он не узнал для себя ничего нового.

– Merde, – сказал Оливье. – Почему он не устроил такую ловушку для меня?

– Это не деньги, это ерунда, – сказал Бовуар. – Настоящие деньги уходили на номерной счет в Сингапуре. Об этом счете не знал даже Шаффер. Он и понятия не имел о масштабах мошенничества.

Он посмотрел на Гамаша, приглашая его присоединиться. Арман подался вперед со стаканом виски в руке.

– Схема хорошо действовала на протяжении пары лет, – сказал Арман. – Как и большинство дел такого рода, начиналось все с малого. Немного денег с одного счета, потом с другого. Но когда Гуго увидел, что никто не задает никаких вопросов, пока фирма аккуратно выплачивает дивиденды, он увеличил объемы украденных денег и число обворованных клиентов.

– Пожадничал, – сказала Клара.

– Да, жадность. Но я видел такие вещи и прежде, – сказал Стивен. – Это превращается в игру. В нечто захватывающее. Это своего рода наркомания. Им необходимо все время увеличивать дозу. Никому не нужно триста миллионов. Он мог бы остановиться на пятидесяти и жить припеваючи до самой смерти. Нет, тут работало что-то еще. А я и не видел.