Луиза Пенни: Королевство слепых

Гуго кивнул.

– Так он с этим портретом и остался, бедный Энтони, – проговорила она. – Сказал ей, что ему нравится. Что-то о белой точке вдалеке. Он говорил это из вежливости, а посмотрите, куда это его привело. Она подарила картину, и ему пришлось эту картину повесить. Что бы вы про него плохого ни говорили, но он был добрым человеком.

– Я ничего такого не говорил, – сказал Бовуар. – По крайней мере, ничего незаконного.

– Вы что имеете в виду? – Она показала на ноутбук. – Разве это не доказательство?

Бовуар кивнул Клутье, которая стала вводить цифры.

– После всех наших поисков в стиле хай-тек искомое мы в конечном счете нашли на заднике картины.

Клутье нажала ввод, и на экране появился счет.

Глаза Кэролайн расширились.

– Триста семьдесят семь миллионов, – прошептала она.

Потом на ее лице выразилось смятение.

– Не понимаю. Тут сказано – Гуго Баумгартнер. – Она посмотрела на брата. – Энтони хотел тебя выставить виноватым?

И тут она поняла.

Жан Ги встал, и агент Клутье пережила еще одно новое ощущение.

Ощущение от ареста за убийство.

– Ну, – донесся недовольный голос Рут из гостиной; в кухне Арман и Рейн-Мари готовили горячие закуски. – Была, кажется, идея бегать вокруг деревенской площади при минус двадцати в купальниках и на снегоступах?

– Да, – сказал Габри. – Это Мирна предлагала.

– А вот и нет.

– А вот и да.

– Мне эта идея кажется блестящей, – сказала Рут. – Я участвую.

– Мы займемся этим вечером, да? – прошептала Клара Габри.

– Немедленно.

– Жюстен Трюдо тебе уже ответил? – спросила Мирна. – Он приедет?

– Странно, что баронесса Берта Баумгартнер еще не получила ответа из офиса премьера, – сказал Оливье.

– Ты подписался ее именем? – спросила Рут.

– Это Мирна предложила.

– А вот и нет.

– А вот и да.

– Это… это… – Рут не могла найти подходящее слово. – Это блестяще! Ей бы это понравилось. Но я не могу поверить, что Жюстен Трюдо не разденется, чтобы побегать вокруг маленькой деревушки. Он снимал с себя рубашку и по меньшим поводам. Один раз за пакетик чипсов. Кажется.

– У нас еще есть время, – сказал Габри. – Он ответит. Зимний карнавал состоится только на уик-энд.

– Если бы за слабую надежду давали орден, он бы непременно его получил, – с гордостью проговорил Оливье.

– Ладно, вот тебе вопрос, – сказала Рут. – Вопрос, который философы задавали не одно столетие. Что бы ты предпочел – пустую голову или пустой орех?

– Господи Исусе, – прошептала Рейн-Мари; она выглянула из кухни посмотреть на собравшихся гостей. – Что мы наделали?

– А-а-а, вековой вопрос, – сказал Стивен Горовитц, сидевший рядом с Рут на диване. – Кажется, Сократ задавал его своим ученикам.

– Это был Платон, – сказала Рут.

– А вот и нет.

– А вот и да.

– Я думаю, – сказал Арман Рейн-Мари, – нам теперь нужно приглядывать за двумя новыми всадниками Апокалипсиса.

– Он же твой крестный, – сказала она. – Это была твоя идея пригласить его познакомиться с Рут.

– Я вроде думал, они будут нейтрализовывать друг друга.

– На мой взгляд, это Годзилла встречается с Мотрой, – сказал Габри, войдя в кухню, чтобы снять с подноса запеченный на огне багет с пармезаном, который они готовили. – Токио грозит опасность. Кстати, мы и есть Токио.

– Вот ты где, Арман, – сказал Стивен, когда они вернулись в гостиную. – У меня к тебе несколько вопросов.

– О пустом черепе, – сказал Арман.

– Нет, я не об этом. Хотя ответ правильный. – Старик посмотрел на закуски на блюде и спросил: – Икра?

– Они провинциалы, – сказала Рут. – Заходите ко мне попозже. У меня есть маленькая баночка и охлажденная бутылка «Дом Периньон».

– Которые она увела у нас под Новый год, – пробормотал Оливье, все еще продолжавший кипеть.

– Баночка с икрой открыта, – сказала Клара. – Может, этого хватит, чтобы ее убить.

– Ты говоришь про ту, которую сама взяла, – произнесла Мирна. – Мы ее съели на следующий день с рублеными яйцами на тосте.

– Ах да. Бог с ним.

Стивен протянул свой стакан, и Арман наполнил его.

– Ты знаешь, о чем я хочу попросить.

– Я попрошу Жана Ги объяснить, – сказал Арман, догадавшись, о чем пойдет речь. – Он возглавляет отдел по расследованию убийств. Он своим умом до этого дошел.

Жан Ги чувствовал себя не в своей тарелке, и не только потому, что Роза сидела у него на коленях. Рядом с ним, расположившись на согнутой в локте руке, Оноре, зачарованный уткой, смотрел на Розу, которая бормотала «фак, фак, фак».