Лесли Чартерс - Вендетта для Святого. Тихо как тень. Этрусская сеть

У Брука был готов совершенно нейтральный спич, но он был голоден, зол на то, что вообще явился сюда, и к тому же его спровоцировал Лукка. Поэтому он сказал:

— Я считаю его весьма занимательным, синьор профессор. По моему мнению, он абсолютно точно соответствует стадии, которой достигла наша собственная современная западная цивилизация.

Профессор, раскусив зубами орех, спросил:

— Что вы имеете ввиду?

— Этруски первоначально были аристократией, опиравшейся на искусство и героизм, но выродились в аристократию богатства. Как только аристократия утратила боевой дух, утратила и волю властвовать. Вроде футбольной команды, которая покупает игроков за границей, вместо того чтобы воспитывать их самим.

— Подумаешь, ну есть у нас бразилец-полузащитник, — защищался Лукка.

— Помолчи, Антонио, — сказал профессор. — Мы обсуждаем вещи поважнее твоего футбола. Можете как-то обосновать свои обобщения, синьор Брук?

— Согласен, я несколько преувеличил. Слишком мало мы знаем об этрусках, и ничего — наверняка. Но на основе имеющихся фактов я бы сказал, что этот народ лучше заплатил бы за что-то другим, нежели сделал сам. Античный грек умел слагать стихи, играть на музыкальных инструментах и участвовал в спортивных играх. Этрурия исчезла, так что мы никогда не узнаем, владели ли этруски стихосложением, но знаем, что музыкой у них занимались рабы, а спортом профессиональные гладиаторы. Вы согласны, профессор? — обратился он к Бартолоцци.

Профессор Бартолоцци, тихий пожилой господин с козлиной бородкой и грустным взглядом, ответил:

— Полагаю, что сравнению греков с этрусками вы придаете слишком большое значение. Этрусков иногда считают плагиаторами, но я не могу разделить эту точку зрения.

— Согласен, — сказал Брук. — Они, скорее, способные дилетанты, которые учатся на почтенных старых образцах и создают собственные мастерские поделки.

— Поделки? — вмешался Бронзини. — Если вы называете их скульптуру поделками, то у вас весьма странное представление о настоящем искусстве, синьор Брук.

— Разумеется, существуют исключения.

— Вижу, что сердцем вы римлянин. Ведь римляне — известные враги этрусков. — Профессор теперь обращался ко всем: — Эта вражда была вызвана завистью. Этруски сделали римлян римлянами. Из захудалой деревушки Рим превратился в огромный город с храмами, театрами, мощеными улицами, общественными зданиями…

— И канализацией, — добавил Брук.

— А вы все посмеиваетесь над их достижениями?

— Совсем наоборот. Канализация — их наибольшее достижение. Колизей в руинах, но главный сток — «клоака максимум» — функционирует до сих пор.

— Вашу позицию я считаю типично римской смесью невежества и дерзости, синьор Брук.

— Нет смысла спорить, — сказал Брук. — Этруски были настоящими людьми. Жизнью они наслаждались больше, чем любые их современники. Больше, чем большинство современных людей, правильнее сказать. И куда бы они ни ушли из своих великолепных гробниц, желаю им только добра.

Ужин продолжался. Бруку все тяжелее было сохранять бдительность, поскольку приходилось постоянно прихлебывать из неустанно доливаемой чаши. В беседе с доктором Сольферини и его женой он исчерпал уже все возможные темы и настолько устал, что стал думать по-английски и переводить потом на итальянский.

Напротив него капитан Комбер развлекал веселую брюнетку-итальянку. Похоже было, что он читает стихи Горация по Макколею, переводя их притом на итальянский. Когда он дошел до того места, где «лунная пена ласкает ноги дев, чьи отцы уехали в Рим», это так развеселило его соседку, что она, положив ему голову на грудь, тихо и элегантно заблевала рубашку. Одновременно что-то толкнуло Брука в плечо, и он увидел, что синьора Сольферино уснула. Повозившись, чтобы дать ей лечь поудобнее, он тоже закрыл глаза.

Неизвестно, сколько прошло, но гости зашевелились, и Брук понял, что ужин кончился. Усадив синьору Сольферини вертикально, он, весь разбитый, еле встал с кресла. На часах было без четверти четыре.

Встретив на террасе Комбера, Брук спросил:

— Что вы сделали с той брюнеткой?

— Без особых хлопот передал ее земляку, с которым они отправились в оливковую рощу послушать цикад. Ну, я вас предупреждал, что это будет не обычная вечеринка, а?

— Предупреждал, — признал Брук. — И впредь такие предупреждения я буду воспринимать всерьез.

Профессора Бронзини в окружении самых стойких гостей они нашли в прихожей. Он демонстрировал свое мастерство игры на флейте и как раз исполнял нечто вроде «Летней идиллии в лесу».