Роберт Маккаммон - Зов ночной птицы

Мэтью подозревал, что такие мысли могут навлечь на его голову молнию с небес даже тихой безоблачной ночью, но парадокс заключался в том, что хотя человек и был сотворен по образу и подобию Бога, людские деяния и замыслы нередко основывались на самых что ни на есть дьявольских идеях.

В особняке Бидвелла он узнал от миссис Неттлз, что хозяин еще не вернулся, занятый своими срочными делами, а доктор Шилдс только что отбыл после того, как дал Вудворду третью дозу своего снадобья и судья погрузился в сон. Мэтью выбрал в библиотеке книгу — сборник английских пьес, дабы лучше ознакомиться с ремеслом лицедеев, — и поднялся на второй этаж. Заглянув к Вудворду и убедившись, что тот действительно спит и достаточно ровно дышит, Мэтью ушел в свою комнату, намереваясь скоротать время за чтением и размышлениями.

Хотя день выдался очень насыщенным, а зрелище истерзанного трупа Пейна было еще очень свежо в памяти, Мэтью удалось немного подремать. Где-то после полуночи он зажег свечную лампу — которую погасил перед тем, как лечь, — взял ее и вышел в коридор.

Несмотря на поздний час, в доме не спали. Из кабинета приглушенно доносился сердитый голос Бидвелла. Мэтью задержался перед закрытой дверью, чтобы понять, с кем он беседует, и вскоре уловил негромкий ответ Уинстона. Прозвучало имя Пейна. Мэтью не захотел приобщаться — даже сквозь дверную толщу — к их похоронным планам, проследовал дальше по коридору и тихо спустился по лестнице.

Каминные часы показывали тридцать восемь минут первого. Он прошел в библиотеку и предусмотрительно открыл шпингалеты ставней — теперь, если входную дверь запрут, он сможет проникнуть в особняк, не будя звонком миссис Неттлз. После этого он направился к источнику, светя себе под ноги низко опущенным фонарем.

На восточном берегу озерца Мэтью поставил лампу на землю под большим дубом, снял башмаки, чулки и рубашку. Ночь была теплой, но когда его нога соскользнула в воду, та оказалась намного холоднее, чем он мог ожидать. Требовалось огромное усилие над собой, чтобы просто зайти в такой студеный водоем, не говоря уже о плавании и нырянии.

Но раз уж он пришел сюда именно за этим, так тому и быть. Если найдется хоть малая толика из того, что было, по его предположениям, спрятано в источнике, он сильно продвинется в разрешении загадки приезжего землемера.

Мэтью побрел по мелководью, и у него сразу же перехватило дыхание от холода. Когда вода достигла паха, его бубенчики вмиг окаменели. На глубине по пояс он помедлил, увязая ногами в мягком иле и настраиваясь на продолжение. Понемногу он начал привыкать к холоду и наконец рассудил, что если черепахи и лягушки это выносят, то как-нибудь вынесет и он. Нужно было двигаться дальше, что он и сделал со стиснутыми зубами.

Шаг за шагом он удалялся от берега. Уклон дна стал более крутым. Еще три шага, и он оказался по шею в воде. Потом еще два… и он забарахтался, удерживаясь на плаву. Что ж, подумал он, пора.

Он набрал в легкие воздуха, задержал дыхание и нырнул.

В темноте он поплыл вдоль дна, трогая пальцами ил, слыша стук своего сердца и бульканье выходящих изо рта пузырьков. Дно уходило вниз под углом примерно в тридцать градусов. Под руки порой попадались выступающие из ила камни или мягкие, как мох, водоросли. Но воздух в легких почти закончился, и пришлось подниматься к поверхности.

Во второй раз он нырнул глубже, активно работая руками и ногами. Давление воды начало сжимать голову. Погружаясь, он ощутил глубинное течение, идущее с северо-западной стороны озерца. Он успел схватить со дна пригоршни ила и всплыл.

На поверхности воды он просеял собранный ил между пальцами, но не обнаружил в нем никаких предметов. Мэтью сделал глубокий вдох и нырнул в третий раз.

Погрузившись футов на двадцать, он снова отчетливо почувствовал стабильное течение, которое набирало силу с увеличением глубины. Потянувшись к склону, чтобы набрать ила, он нащупал большой плоский камень, который внезапно ожил и ускользнул из-под его пальцев. От неожиданности он выпустил изо рта воздух и был вынужден всплыть вслед за пузырями.

На поверхности ему пришлось сделать паузу, чтобы успокоить нервы перед следующей попыткой, хотя он вполне мог бы предвидеть, что потревожит водных черепах. При четвертом погружении он добыл еще две пригоршни ила, но и в них не оказалось золотых или серебряных монет.

Он решил в пятой попытке как можно дольше задержаться у дна и поворошить ил. Набрал полные легкие воздуха и нырнул, хотя его тело уже начало противиться таким физическим нагрузкам, а разум склонялся к отвержению всех этих темных тайн. И все же он сумел под водой захватить и просеять меж пальцами несколько пригоршней ила, но вновь без успеха.