Леонид Строев - В погоне за «старым соболем»

— Рус-медведь! Танцуй! — выкрикнул кинооператор и, отойдя на несколько шагов, запечатлел пленного на фоне бравых немецких солдат и боевой техники.

Взрыв гомерического смеха потряс немцев, они улюлюкали, свистели, показывали на пленного пальцами. А он, втянув голову в плечи, растерянно озирался по сторонам, нервно кусая губы, с ненавистью смотрел чуть раскосыми, калмыцкими глазами на завоевателей.

Девятка «мессершмиттов» воздушного прикрытия пронеслась в воздухе. То ли летчики-истребители разминулись с русским штурмовиком, то ли прозевали зенитчики, двигавшиеся в боевых порядках мотопехоты и танков, но только самолет с мощным фюзеляжем и двумя большими красными звездами на крыльях беспрепятственно промчался над колонной!

Пулеметные очереди хлестнули по солдатам и технике. Со звоном шлепнулась об асфальт губная гармошка, выскочившая из простреленных рук мордатого фельдфебеля, а сам он, вывалившись через борт грузовика, ничком лежал в пыли.

Крики ужаса и боли, протяжные стоны, предсмертные всхлипывания…

Инстинкт самосохранения швырнул генерал-майора Штифке в кювет, и он, прижимаясь к земле, с тошнотворным липким страхом ощущал на своем затылке горячее дыхание русского самолета.

Штурмовик, набирая высоту, изготовился к новой атаке.

И тогда русский пленный, над которым несколько минут назад так бурно потешались, взмахнул руками и пустился в присядку. Он что-то радостно выкрикивал, дрожал от нервного возбуждения, отбивая чечетку окровавленными ступнями на горячем от солнца и сером от пыли асфальте.

В это мгновение штурмовик вновь пронесся на бреющем, подорвал танк, грузовик и вдребезги разнес будку кинохроники.

Через несколько минут нагрянули «мессершмитты», но русский штурмовик успел уйти в сторону Смоленска. Войска двинулись дальше. По приказу Штифке танкисты задраили люки.

— Вы заметили, господин генерал, как этот русский штурмовик чертовски напоминает своими очертаниями танк,— заметил водитель бронетранспортера Нуш.— Если у них наберется несколько сотен таких летающих штуковин, они переколотят наши танки, как куропаток.

— Ерунда, приятно пощекотал нервы,— бодро выпалил Дитль, адъютант генерала,— откуда у русских могут остаться самолеты, если наша авиация разбомбила их в первый же день войны…

III

Генерал-майор Штифке не получил приказ от командования корпуса задержать отступающего к Дорогобужу противника.

Разведбатальон дивизии на высоких скоростях мчался за густым облаком ныли, поднятым русской пехотой.

Впереди вырвалась мотоциклетная рота. Она разворачивалась веером.

С холма в артиллерийский бинокль Конраду Штифке было видно, как мотоциклисты догоняют хвост колонны. Сейчас они прошьют ее из пулеметов, установленных на колясках. А следом за мотоциклами спешат бронеавтомобили, легкие танки.

Неожиданно и прицельно из-за редких кустарников открыла огонь русская батарея. Взрывом разметало несколько мотоциклов. Столкнувшись на большой скорости, два из них взорвались, и куски яркого пламени заплясали на дороге.

— Передайте майору Гролю, пусть отзовет мотоциклистов,— приказал радисту Штифке.— Окружить батарею танками и уничтожить. А стреляют они отменно,— с досадой произнес он вслух, заметив, как закрутился и съехал на обочину подбитый бронетранспортер.

— Приказ из штаба группы,— подъехал к наблюдательному пункту командира дивизии офицер связи.

Штифке распечатал жесткий, пропахший бензином пакет: дивизия выводилась на двое суток в резерв. Следовало за этот срок отремонтировать неисправную технику и заменить вышедшие из строя двигатели танков.

Возможность отдохнуть после непрерывных маршей и боев обрадовала Штифке.

— Преследование отменяется. Возвращаемся в деревню Клинцы,— сообщил он начальнику штаба дивизии.

В деревне расположился взвод фуражиров из соседней четвертой армии. Командир взвода любезно предоставил господину генералу самый просторный дом.

Несколько солдат из штабной роты натаскали из колодца воды и установили в саду разборную ванну.

Приняв ванну, Конрад сытно отобедал и собрался подремать часок-другой, когда вошел командир разведбатальона майор Гроль и доложил, что батарея уничтожена, захвачен в плен русский подполковник. Он вел огонь из орудия, пока не кончились снаряды.

— Наши потери? — спросил Штифке.

— Шесть мотоциклистов убито, четверо ранено. Подбит бронетранспортер и легкий танк. Русского следует повесить, господин генерал.