Валентин Лавров - Эшафот и деньги, или Ошибка Азефа

Герасимов, полный сомнений, вступил в должность. Стал обходить свои владения, расположенные на Мойке, в большом доме под номером двенадцать. И первым впечатлением было изумление. Словно находился не в секретнейшей организации, а на базаре, что на Сумской площади: двери в кабинетах настежь, в проходах снует масса какого-то народа, о чем-то переговариваются, громко смеются, за служебными столами пьют пиво с бутербродами, играют в шахматы и явно не озабочены спасением империи.

В открытую дверь Герасимов увидал картину: за столом развалился в кресле офицер, перед ним стоит обтерханный человечек с характерным восточным профилем и что-то лепечет. Герасимов вошел в кабинет.

Офицер вскочил, вытянулся перед новым начальником. Герасимов кивнул на обтерханного:

— Это кто, арестант?

— Никак нет, господин полковник! Это секретный сотрудник Марк Якубович, агентурная кличка Свист.

Герасимов удивился:

— Как, секретный сотрудник?! Вы допускаете, чтобы секретный сотрудник ходил в охранное отделение? Если его увидит кто из террористов, он погиб!

Офицер махнул рукой:

— Это не агент, а так, недоразумение и пустяк сплошной! И врет, собака, постоянно. За что только деньги ему платим?

Герасимов продолжил путешествие дальше, изумление его дошло до верхнего предела. Понял: «Трепов прав, тут полный развал! При такой постановке дела не только Трепова — самого государя убьют без особых хлопот».

В тот же день Герасимов собрал всех офицеров, сказал все, что думал о состоянии охранного отделения. Заключил:

— У нас громадный аппарат сотрудников. Одних филеров более двух сотен. Столько же в охранной команде. Всего около семисот сотрудников. И вот эта армия доблестных бойцов не может справиться с кучкой убийц. Чего тогда мы стоим? Стоим мы очень мало, потому что аппарат, который должен пресечь деятельность террористов, выпытать их зловещие секреты, ведет призрачное существование, лишенное всякой цели и смысла. Категорически запрещаю встречаться здесь с секретными агентами, используйте для этого конспиративные квартиры. И следите, чтобы агенты никогда не сталкивались у вас друг с другом. — И так далее почти час вздрючки.

Герасимов встретился с Рачковским. Тот грустно сказал:

— Да, опасная группа террористов-эсеров существует, но мы о ней ничего не знаем: кто такие, где живут, каким образом преступления замышляют, — ни-че-гошеньки!

Герасимов спросил:

— Петр Иванович, а как же секретная агентура? Вся охранная работа будет идти вслепую, если не отладить службу секретной агентуры, которая действовала бы в рядах революционных партий.

Рачковский вздохнул еще глубже:

— У меня нет ни одного сотрудника, который мог бы принести верные сведения об этих боевиках, — и упер взгляд в пол. Про Татарова и Азефа он умолчал.

— На нет и суда нет! — горько сказал Герасимов.

Итак, предстояло самое сложное: срочно организовать сеть толковых секретных сотрудников. Для этого нужны были деньги, время и нечеловеческие усилия.

4 февраля 1905 года недалеко от Кремля, возле Никольских ворот, был убит градоначальник Москвы, великий князь Сергей Александрович. Это был откровенный выпад против царской семьи.

Генерал-губернатор Петербурга и любимец государя Трепов молча вошел в кабинет Лопухина, долго и пристально глядел ему в глаза и наконец с презрением выдавил:

— Убийца! — и с шумом захлопнул за собой дверь.

Судьба Лопухина была решена.

…При ближайшей аудиенции Герасимов заявил Трепову:

— Если вам и великому князю Владимиру жизнь дорога, в ближайшие дни не выходите из дома.

Совета Герасимова послушались.

Тем временем конституция, которая даровала гражданам Российской империи основные демократические права, дала могучий толчок разного рода безобразиям. В Петербурге и других городах шли беспрерывные митинги. Толпа требовала: «Долой самодержавие!» Дворянство эти требования поддерживало.

В пятом году ужас разгулялся по Русской земле: запылали барские усадьбы, жгли старинные библиотеки, убивали помещиков, чиновников, полицейских, арендаторов, обывателей, зажиточных крестьян, всех, кто подвернется под руку. Началось избиение городовых, так что уличные стражи порядка порой отказывались заступать на службу.

Террор в России сделался массовым.

Власть безмолвствовала и слабела.

Команда эскадренного броненосца «Князь Потемкин-Таврический» взбунтовалась, перебила офицеров и овладела кораблем.