Валентин Лавров - Эшафот и деньги, или Ошибка Азефа

В воскресенье 18 июля в Министерстве внутренних дел было отпевание Плеве. Государь прибыл со своей августейшей семьей. Он горячо молился и просил у Господа спасения для России.

Конец Плеве стал началом быстрого распада Российской империи. Государя и его приближенных охватила паника, с которой они уже никогда не справились.

Террор продолжался.

Как невидимая глазу чумная бацилла может погубить самого талантливого и мудрого человека, так совершенно ничтожные извращенцы, одержимые манией разрушения, уничтожали лучших людей государства Российского.

Полковник Александр Васильевич Герасимов, начальник охранного отделения Харьковской губернии, был человеком умным, трезвым, исполнительным и обстоятельным. Это и стало причиной крупной неприятности, которая случилась с ним в последний день января 1905 года.

За промозглым окном бушевала буря, снежная каша била в окно, ветер завывал в трубе, а Герасимов сидел в своем теплом и уютном домике с цветущей геранью на подоконниках, вкушал утренний чай с абрикосовым вареньем и читал приятно пахнувшие свежей краской газеты. В них писали об ужасах, какие творятся в Москве и Петербурге, и Герасимов еще раз благодарил Бога, что может служить в спокойном Харькове, где не водятся сумасшедшие террористы с их браунингами и бомбами, зато в солнечных садах поспевают золотые яблоки, где цены на рынках дешевые, где сон глубок и долог и где, как известно, тишины полно.

Вдруг, как удар судьбы, задребезжал дверной звонок. Через минуту сисястая, широкозадая горничная-хохлушка внесла на подносе сиреневый бланк:

— Александр Васильевич, до вас срична телеграмма!

Герасимов оторвал облатку и прочитал: «Неотложно жду Петербург тчк Директор ДП Лопухин».

Герасимов упал на колени перед иконостасом, застонал:

— Господи, зачем я нужен в этом революционном вертепе? Перевод на службу? Так хорошо жил, и на тебе: «Жду!» Господи, чем прогневал я тебя? — Затих, подумал и отрешенно вздохнул: — Впрочем, да будет, Господи, воля Твоя, а не моя, только от приглашения в столицу я откажусь.

Герасимов отправился на службу, дал ценные наставления подчиненным, обещал быстро вернуться и сел на скорый поезд.

Спустя тридцать шесть часов утром 2 февраля провинциальный полицейский Герасимов находился в кабинете директора Департамента полиции Лопухина. Тот, забывая о присущей ему выдержке, нервно долбил ребром ладони по крышке стола, говорил быстро и сердито:

— Что творится! Дожили до последних времен, в баб и детей стрелять начали, а? Расстрел мирной демонстрации, да что ж это такое? Это преступление! Спровоцировали революционеры, ух, ненавижу эту нечисть. Наша задача — раздавить гидру, иначе социалисты задушат нас с вами, разорят империю, и вы в своем Харькове не отсидитесь, докатится, ох докатится от Питера до самых до окраин. — Побегал по кабинету, опустился на стул возле Герасимова. — Чрезвычайные происшествия последних дней требуют и чрезвычайных мер. Государь назначил Трепова петербургским генерал-губернатором с неограниченными полномочиями. Дмитрий Федорович нашел охранное отделение в жалком состоянии. — Ласково заглянул в глаза собеседника. — Я рекомендовал вас, Александр Васильевич, на пост руководителя охранки. В бытность мою прокурором Харьковской судебной палаты я имел счастье убедиться в ваших блестящих способностях. Не сомневаюсь, у вас и здесь все получится.

Герасимов замотал головой, замычал:

— Ну нет! Я ведь не Анна Каренина, я жить хочу, у меня жена и дети…

Лопухин перешел на строгий тон:

— Мы тоже не самоубийцы, но кроме личного покоя есть еще общественный долг. Отправляйтесь, господин полковник, к генерал-губернатору Трепову, он ждет вас. — Лопухин ядовито усмехнулся. — Там и объясняйтесь… если духу хватит. Трепов разместился в царских покоях Зимнего. — Снова перешел на иронию: — Трепов человек мягкий, обходительный, вы ему в жилетку поплачьтесь, и он снизойдет к вашим нуждам.

…Маститый и величественный Трепов не спрашивал о желаниях Герасимова. Увидав гостя, рослый красавец с лицом нормандского бога нахмурил лохматые, начинавшие седеть брови, уперся в посетителя суровым взглядом, словно Герасимов был виноват во всех неустройствах государства, заговорил веско и четко:

— Империя в опасности. Мне вас рекомендовали. Охранка развалена, она даже внешне напоминает персидский базар. Это возмутительно! Не теряйте времени, вступайте в должность и начальнической рукой наводите железный порядок. В Петербург заброшена террористическая группа. Готовят покушения на меня и на главнокомандующего Петербургским военным округом великого князя Владимира. Приказываю: уничтожить этих убийц. Любой ценой. Мой советник Рачковский введет вас в курс дел. Свободны!