Ларс Кеплер - Соглядатай

– Почему вы так думаете?

– Я больше не могу, – простонал он.

– Знаете… Евреи говорят, что праведник может упасть семь раз и снова подняться, а вот человек неправедный, когда приходит несчастье, просто падает… Вы обязательно подниметесь.

– А я п-праведный?

– Этого я не знаю, – улыбнулась она.

– Но ведь в-вы это сказали?

Нелли увидела, что поступление кислорода в кровь снизилось, и снова закрепила трубку у Нестора под носом.

– Эрик спас меня, и я только хотел спасти его, – прошептал Нестор.

– Вы имеете в виду – вчера? – осторожно спросила Нелли.

– Он п-пришел ко мне, и я дал ему пищу и кров. – Нестор с надрывом закашлялся. – Они об-бещали, что не сделают ему ничего п-плохого.

– Как он выглядел, когда пришел к вам?

– На нем б-была гадкая шапка, и кровь на руке, он б-был грязный, небритый, раны на лице.

– И вы просто хотели помочь ему, – сказала Нелли.

– Да, – кивнул Нестор.

Марго, отвернувшись к окну, жевала бутерброд, но все-таки слышала робкие ответы Нестора. По его описанию, Эрик выглядел как человек, который продирался через лес и спал на улице.

– Вам известно, где Эрик сейчас? – медленно спросила она, обернувшись.

– Нет.

Марго встретила взгляд Нелли и вышла из палаты, чтобы важный разговор не прервался.

– Я устал, – сказал Нестор.

– Лекарство еще не успело подействовать.

– Это вы – подружка Эрика? – Нестор посмотрел на Нелли.

– Что сказал Эрик перед тем, как уйти? – спросила Нелли, невольно улыбаясь. – Как, по-вашему, он собирался сдаться?

– Не сердитесь на Эрика.

– Я не сержусь.

– Моя м-мама говорит, что он п-плохой, но… она может и помолчать, я д-думаю…

– Отдыхайте.

– Он с-самый лучший мужчина, которого вы сможете найти, – продолжал Нестор.

– Я тоже так думаю, – улыбнулась Нелли и погладила его по руке.

– Когда мы встречаемся… в-вы не видите меня. Вы не слышите меня, не можете обонять меня. Я родился раньше вас и буду ждать вас, когда вы умрете. Я могу объять вас, но вы не удержите меня…

– Темнота, – ответила Нелли.

– Правильно, – кивнул Нестор. – Если человек несет мое б-бремя, он… он… – Нестор закрыл глаза, прерывисто дыша.

– Мне пора домой, – тихо сказала Нелли и осторожно встала с постели.

Покидая послеоперационное отделение, она заметила, что полицейские больше не дежурят у двери.

В церкви Маркусчюркан звонили. Колесо вращалось, таща за собой колокол. Тяжелый язык ударял в мантию, звон разливался над кладбищенской стеной, тек в сад, до самых погребенных там животных.

Звон ударял в единственное оконное стекло – грязное и в разводах – сарая, где прятался Эрик. Это был красный сарайчик с тонкими дощатыми стенами и пятнистым мезонитом на полу. Вероятно, раньше мезонит покрывал слой пластика. И, похоже, сараем некогда пользовались местные кладбищенские рабочие – до того, как произошла оптимизация расходов. В последние годы сюда наведывался только Нестор, единственный распорядитель места последнего упокоения животных.

Из стены торчал над большим цинковым корытом кран с холодной водой.

Эрик притащил пять пластиковых мешков с перегноем и разложил их на полу, приготовив себе таким образом постель.

И вот он лежал на боку с открытыми глазами, слушая колокольный звон. Эрика окружал всепроникающий запах земли, словно он уже оказался в могиле.

«Свою судьбу не угадаешь», – думал он, глядя, как утренний свет проникает сквозь серую занавеску и медленно бродит по мешкам с семенами травы и синими лампочками, по лопатам разного калибра и падает ниже, на топор с ржавым лезвием. Эрик задержал взгляд на топоре, внимательно рассмотрел тупое лезвие с глубокими зазубринами и подумал, что Нестор рубит им корни, когда роет могилы.

Он поворочался на своей постели, чтобы лечь поудобнее. Первые часы он просидел, скрючившись в углу за мешками, глубоко оцарапал бедро острой веткой, у него звенело в ухе, его тошнило и трясло.

Сирены «скорой помощи» затихли вдали, треск вертолета смолк, и тишина обняла сарайчик.

Через несколько часов Эрик почувствовал, что опасность миновала; он отважился встать и подойти к крану, выпить холодной воды и умыться. Вода брызнула на прозрачную папку, приклеенную скотчем к стене. Капли потекли по прайс-листу Фонда стокгольмских кладбищ животных и упали на выцветший мезонит.

Он позвонил Йоне, рассказал о случившемся, сам услышал, как бессвязно, с повторами он говорит, и понял, что у него шок. Эрик снова улегся на мешки, но спать не мог, сердце билось слишком быстро.