Вячеслав Мусиенко - Три цвета белой собаки

— Стоп, постойте! Так вы что, просто смотрели на людей — и все видели про них? Как же вы жили с таким телевизором в голове?

— Сам ты телевизор, — махнул на меня дед. — Видишь только про тех, на кого внимание твое направлено. Про кого хочешь увидеть. Ну и только какие-то важные повороты в жизни. Или истории какие важные для человека. А со временем я научился управлять этим даром — словно включаю-выключаю его. Так вот, у директора конного завода, где я работал, была дочка четырех лет. А надо сказать, что с директором и его семьей у меня сложились хорошие отношения. Жена у него такая душевная была, иногда приглашала меня домой — якобы помочь по хозяйству, а на самом деле подкармливала. Пару раз они даже оставляли меня ночевать — я как раз им гардероб чинил, потом паркет помогал циклевать. И я однажды увидел, что маленькая девочка заболеет. Стал сам себе работу у них высматривать — и напросился окна на зиму хорошенько заделать, чтоб бывать у них чаще. И вот остался я у них ночевать.

Ночью проснулся и побежал в комнату девочки. Просто как будто что-то в сердце ударило, подхватился и помчался. Открываю двери — а девочку душит какая-то зараза: голая женщина сидит у нее на груди, ребенок хрипит уже. Я закричал, подскочил, хватаю эту сволочь за патлы — волосы длинные у нее, черные, а руки сквозь тело проходят! Прибежали родители девочки, схватили ее на руки, а ту тварь не видят!

Меня бросило в жар так, что струйка пота поползла по виску. Взял заварник, налил отвара в две приготовленные Лукой кружки, разбавил водой из чайника и глотнул. Обжегся.

— Осторожней, — дед подул в свою чашку. — Ну вот, девочка хрипит, родители мечутся, звонят врачу, а потвора сидит и душит ребенка. И вдруг я увидел картину: подруга жены директора открывает шкаф, который у них в передней стоит, что-то прячет там, оглядываясь. Я метнулся в переднюю, давай вываливать на пол всякие тряпки — и нашел пакетик. Открыл — а там пепел! Кинулся к хозяйке: что это, знаете? Та не знает. Я взял и высыпал тот пепел в уборную. Смыл водой. Прибежал в комнату — а ребенок уже нормально дышит, тварь исчезла. Через несколько дней, когда девочка уже была здорова, я набрался духу и рассказал все жене директора. А она была из поповской семьи. Думал, она меня на порог не пустит больше, решит, что я умом тронулся, а она так серьезно говорит: «Лука, так это же дар у вас!» Оказалось, та ее подружка давно распускала сплетни про нее, потому что была влюблена в ее мужа, они вместе работали на заводе. И та подруга, дрянь такая, решила девочку уморить. Думала: не будет ребенка, она скорее мужчину к рукам приберет.

— А что муж? Он тоже? Был ее любовником? — почему-то именно это меня сейчас очень заинтересовало. Видимо, подсознание, услышав столь невероятные вещи, ухватилось за самую обыденную, самую объяснимую информацию.

— Нет, муж ни в чем не был виноват. И всегда к этой подруге относился прохладно. А я с тех пор понял, что мое умение — не проклятие, а дар.

— А кто ж та женщина, что душила девочку?

— Лярва, Марк. — И тут старик проделал нечто и вовсе удивительное. Встал, зашел ко мне за спину, положил на мой лоб ладони (они из-за мозолей и трещин были жесткими, приятно холодили), слегка нажал. Я приготовился к каким-то любопытным ощущениям — как в кино! — но, к моему разочарованию, ничего не происходило. Дед Лука постоял так немного, вернулся на место, глотнул остывшего чаю. Цокнул языком:

— Да ты, сынок, весь облепленный лярвами, со всех сторон! И сосут они тебя, как пиявки, всю кровь из тебя выпивают!

Я чуть со стула не свалился. Так он и впрямь ясновидящий! Если бы не драматизм момента, я бы расхохотался невольной дедовой сальности про сосущих лярв. Но сейчас было не до смеха. Он что, увидел всех моих пассий? Но как?

— Ты что рот раскрыл? Разве не так? — спросил дед. — А как тебе дышится? По ночам не задыхаешься? Не бывает такого ощущения, что дух не можешь перевести? Не вздыхаешь так протяжно?

— Бл… Ой, Лука… — Я чуть не выругался. — Вздыхаю! Кардиолог говорит, это тоскливый вздох. От вегетососудистой дистонии.

— Какая дистония? — возмутился старик. — Лярвы это! На тебе живого места нет, они присосались везде!

— Да кто ж такие эти лярвы? — Было ясно, что это не те лярвы, о которых я подумал. Или все-таки те? Я решил уточнить: — Вы женщин моих увидели, что ли?

— Женщин? — Старик, казалось, сейчас озорно прыснет со смеху. Он нравился мне все больше и больше. — Женщины — это само собой, Марк. Лярвы, которые тебя облепили, может, конечно, и женщины, тебе виднее. Но я вижу лярв в другом виде.