Оксана Обухова - Флаг, барабан и паровоз

Евдокия встряхнула плечами, приказала себе взбодриться и не поддаваться панике. Поглядела на сгорбившегося Крученого:

– Антон, ты в состоянии соображать нормально? Отошел? У нас времени мало, а надо еще о многом поговорить.

Крученый поднял на Евдокию изумленные без всякого наигрыша глаза и прошептал:

– О чем ты, дорогая? У нас времени… – «Че» обвел рукой небольшой помещение, потом чиркнул ладонью под подбородком: – Во сколько! Завались. Отсюда не выбраться! Стас объявит своим парням-музыкантам, что в подвале типа канализация рванула, сюда ни одна падла носа не сунет! Кому интересно говно нюхать… Мы тут подохнем от жажды через несколько дней и… – Антон не договорил. Неожиданно хмыкнул: – Прикинь. Когда Стас эту комнатку оборудовал, то пошутил: «Если надо будет какого коммерса прессануть, вези сюда. Здесь звукоизоляция, стальная дверь, стекло фиг вышибешь…» Как оказалось, – Антон печально усмехнулся, – в каждой шутке есть доля шутки.

– Не думаю, что Стас шутил, Антон, – медленно покачала головой Евдокия. – Ты плохо знаешь своего друга.

– Ну-ну. – «Че Гевара» прищурился. – А ты типа его уже хорошо изучила?

Евдокия пожала плечами:

– Я знаю о нем то, что характеризует его лучше прожитых рядом с тобой лет. Он безжалостный и хитрый убийца. Твое участие, правда, как мне кажется, запланировано не было. Стас сейчас и сам шоке. Друг ты, не друг, кореш, не кореш – ты, Антоша, сын смотрящего.

– И он нас типа выпустит через пару часиков и к папе отвезет?

– Нет. Но ему придется выпустить из этой комнаты меня .

– Не понял! – поднял брови Антон. – Тебя – одну?

– Да. У него не будет выбора.

Говоря это, Евдокия подняла вверх указательный палец и повращала им в международном жесте «осторожно, нас подслушивают, пишут».

«Че» понятливо смежил веки. Еще бы не понять, заперли бывших любовников в студии звукозаписи. Немного подумав, «Гевара» решительно направился к микрофонам и последовательно выдрал с корнем их шнуры один за одним.

Дуся с сомнением оглядела обитые войлоком стены. Подумала: а сколько здесь еще может быть микрофонов понатыкано? Антон уже показал, какой он тут специалист-музыковед.

Но вслух ничего говорить не стала. Обижать человека с рухнувшим потолком на голове (оказавшегося к тому же в одном с тобой узилище) негоже, ни к чему. Крученому нужно срочно восстанавливаться и выходить из шока. Он многое тут знает, он должен помогать.

Евдокия трудолюбиво склонилась над мобильным телефоном, Антон сразу же стал напоминать: «Я ж говорил тебе, что связь здесь не действует…»

Но сыщица, многозначительно приложив палец к губам, произнесла:

– А я недоверчивая. Проверить хочу. И, кстати, Антон, не мог бы ты мне рассказать о Стасе? Кто он такой, откуда «Хабанера»…

Крученый подошел к девушке и, заглядывая через ее плечо, посмотрел, чем она занимается. Одновременно говорил:

– Хабанера – его первое погоняло на малолетке. Стас, когда над кем-то прикалывался, всегда насвистывал эту мелодию. У него мать – оперная певица.

– Да ладно, – не отвлекаясь от дела, изумилась Землероева. Опираясь поясницей на стол, она строчила пальцем по выпуклым кнопочкам архаичного цыганского мобильника.

– Стас пермский, там есть опера. А родич у него – мент. Не легаш, конечно, но погоны носил: был инструктором в ментовском тире. И Стаса к оружию приучил. Пока Стас ствол у него не спер и в одного гада всю обойму не засадил.

– В гада? – уточнила Евдокия.

Антон задумался. Сейчас он уже перепроверял, подвергая внутренней цензуре все слова предавшего друга. Но тем не менее сказал уверенно:

– Не. Точно – в гада.

– Проехали. Та история мне неинтересна, а у нас мало времени. Попозже напомни тебя спросить, почему кличку Хабанера уже никто не помнит.

Уже слегка очнувшийся «тигр» внезапно оскалил зубы:

– А ты ничего мне сейчас сказать не хочешь?! А, подруга? Тут типа какая-то стремная подстава, а я тебе про друга распинаюсь?!

Евдокия отвлеклась от мобильного телефона и пристально посмотрела в глаза Крученого:

– Ты разве ничего не понял, Антон? Это все – взаправду! Ты заперт. Скоро нас придут убивать. Тебя, во всяком случае…

Крученый вызверился на Евдокию – что за намек?! Опять.

Но девушка уже вернула взгляд к мобильнику – играть в гляделки с соседом по «палате» не было желания. А говорить сыщица не могла: чрезмерно опасалась микрофонов.

Деловито нажимая на кнопочки дешевого телефона, Евдокия продолжила расспросы: