Оксана Обухова - Флаг, барабан и паровоз

Мгновение – и Стас стремительно метнулся к двери в застеколье! По резкому движению его руки Евдокия поняла, что парень задвинул железный запор-щеколду. Дыша всей грудью и глядя уже на Крученого, он зашевелил губами. «Ничего личного, дружище», – прочла Евдокия по побелевшим губам «звукорежиссера».

А Крученый как сидел на столе, так и остался. Только ногой болтать перестал. Спросил:

– Не понял… чё здесь происходит?

Евдокия повернулась к бывшему любовнику. После того как по двери с обратной стороны проехала железная планка задвижки, на девушку опустилось странное спокойствие. Невозмутимая фатальность обуяла.

– Он нас слышал. И понял, что я знаю, кто убил Загребина.

– Не понял, – в противовес повторил «латиноамериканский пассионарий». – Ты чё тут говоришь?! – Вновь посмотрел на друга: – Стас!

Губы предателя как заклинание выталкивали одну единственную фразу: «Ничего личного, ничего личного, Антоха…» В результате для доходчивости Стас даже поднял руки раскрытыми ладонями к стеклу.

К этому стеклу и бросился Крученый, ударил по нему кулаком:

– Стас, открой дверь! Ну!

Но Стасик оказался слабее в коленках, чем он сам наверняка предполагал. Не отрывая взгляда от друга, которого он предал, покачивая головой и продолжая шевелить губами, Стас допятился до двери в коридор. Спиной вперед перешагнул порог и закрыл за собой дверь.

– Ты объяснишь мне, что здесь происходит?! – «Че» разъяренно повернулся к Дусе.

Евдокия устало закрыла лицо ладонями, помассировала лоб и щеки, сказала из-под пальцев:

– А ведь я тебя предупреждала. Просила – давай уйдем отсюда… Но у тебя мужская гордость… типа.

В обитой войлоком комнатке раздался грозный рык:

– Да ты можешь мне объяснить, что здесь происходит?!

Сыщица открыла лицо, твердо посмотрела в притягательно-ненавистное лицо и выговорила твердо:

– Стас только что признался в двух убийствах. В прошлом году он грохнул Доброжелателя, Модеста Казимировича, вчера убил Василия Никитича Загребина.

– Стас… грохнул Васю Конника?! – «Пассионарий» смотрел на Евдокию так, словно она обвинила его друга в убийстве Иисуса. – Не верю… Этого не может быть…

Относительно убийства Модеста Казимировича «Гевара» не протестовал. Последующие выражения тоже можно посчитать пустым мычанием: улики налицо – Стас сбежал, тем самым косвенно признал все обвинения.

На Антона было тяжело смотреть. Евдокия понимала, что сейчас творится с уверенным и сильным «тигром». Не далее как сегодня утром Дусе показалось, что на нее рухнул потолок. А на сыщицу – всего-то! – наорали начальник ГУВД и городской смотрящий.

Антону было хуже. Его предал лучший друг. Возможно, мир слегка перевернулся. Мобильный мощный «тигр» оказался запертым.

Была б сейчас какая-нибудь заварушка, Крученый, без сомнения, проявил бы прыть и резвость. Евдокия уже успела немного изучить бывшего любовника – постель узнаванию крайне способствует, – котелок у «Че Гевары» варит замечательно. Мыслительные реакции куда выше средних показателей – умен и расторопен сын вора в законе.

Но сейчас на его голову свалился многотонный потолок. И Евдокия это знала как никто другой. Ее утренние события парализовали больше чем на час.

Сыщица достала из кармана мобильный телефон, Крученый, как казалось Евдокии, пребывающий в легком ступоре, заметил движение и глухо буркнул:

– Здесь связи нет. Звукоизоляция.

Евдокия поежилась, поглядела на низкий потолок и представила его давящую основательность – несколько этажей дома наверху.

– А вентиляция здесь есть?

– Не переживай, – хрипло произнес сосед по «камере». – Не задохнемся. От жажды быстрее сдохнем.

Дуся более внимательно оглядела помещение: никаких шкафчиков, где можно было бы разыскать бутылку с водой, здесь не было. Ровные стены, стоящие на подставках и свисающие с потолка микрофоны, пюпитры, стол и высокий круглый табурет на железных ножках. Два человека заперты в подвале на совокупной глубине двух могил – метров пять до уровня земли, не меньше.

Евдокия снова поежилась. Надежность ловушки впечатляла. Графа Монте-Кристо, проковырявшего подземный ход за двадцать восемь лет, хотя бы поили и кормили… Здесь дверь откроют либо чтобы узников автоматной очередью покрошить, либо зайдут через пару дней, когда мобильный «тигр» уже от жажды бредить будет. Возьмут обоих тепленькими… едва-едва.

Но это фигушки. Вы, главное, перед стеклом хоть на мгновение появитесь и завяжите разговор, а там посмотрим кто кого. У узницы знаковая для подвальных пленников фамилия – Землероева.