Оксана Обухова - Флаг, барабан и паровоз

– Антон, ты знал, что Стас стрелял в Модеста?

– Нет. Но догадывался. Стас после прошлогоднего кипиша сильно в авторитете поднялся… У бати, в смысле.

«Ну! Это понятно. Если в группировке нет штатного убивца или тот ангиной захворал, то нужно брать того, кто лучше двигается. А про папашу из полицейского тира Воропай наверняка от сына слышал. Но вот известие, что Хабанера стал приближенным Воропаева… напрягает. – Евдокия задумалась. – Может… в этом случае сразу же обрадовать Крученого?.. Мол, убить-то могут как раз меня, а тебя папаша в живых оставит? Покается перед сыном, что приказал Василия Никитича замочить, и уберет московскую девицу, как единственного свидетеля, не подчиненного вору в законе…»

Эх. Кабы знать! Но все поведение Ивана Ивановича исключительно вопило о его непричастности к убийству Конника.

Или он лицедей – насквозь талантливый? Все остальное вон как разыграл. Тяжкую болезнь, поиски мильонов… для общака.

Талант. Москвин, Качалов, Грибов аплодируют с небес.

Не переставая размышлять и слушать, Дуся вновь трудилась над мобильным телефоном, как над первой ступенькой к спасению. Прикинув по моменту прибытия к студии, она изменила на телефоне время – отмотала назад пятнадцать минут. И сделала звонок маме. Связь, как и предупреждал Крученый, не сработала, но факт набора последнего номера зафиксировался в памяти аппарата. Евдокия, немного поработав с кнопочками, вернула телефону правильное время.

– Ты говоришь, что Стас в последнее время в фаворе у твоего отца? – Положив мобильник в задний карман джинсов, Евдокия посмотрела на Антона.

– Типа того, – кивнул Крученый.

– А с Конником Стас часто встречался?

– Да нет. – «Че Гевара» пожал плечами. – Чего им тереть-то?

– Но они все-таки встречались, – глядя в угол, прошептала Евдокия. – И это абсолютно точно. Вероятно, Стас входил в доверие к Никитичу, постукивал… – Дуся доказательно и кратко обрисовала ситуацию, провела Крученого по цепочке собственных рассуждений и привязалась к Хабанере, как арии Кармен. – Теперь нам надо понять: Стас замутил всю эту пакость один или с кем-то еще? Мне кажется, что в одиночку ему эту тему не поднять, так? Или он влиятельнее, чем я думаю?

Антон хмуро смотрел на девушку. И было видно, что он все еще находится в определенном раздрае: рассказ сыщицы напрочь вышиб его мозг, и хитроумный рэкетир пытается собрать извилины в прежний боевой узор.

Дусе было проще, она болталась в убийственной интриге уже давно, успела систематизировать мысли и к недостающему куску мозаики отнеслась довольно спокойно.

– Ты хочешь сказать, – негромко произнес собеседник, – Стас играет против отца?.. Он, падла, по-тихой с Конником встречался…

– Антон, я ничего не хочу сказать. Сам думай.

– Да я и думаю! – взбеленился Крученый. – Но не могу врубиться, зачем Стасу все это говно?!

– А вот на этот вопрос я, кажется, могу ответить. – Евдокия взобралась на стол, села, упираясь выгнутыми ладонями в край столешницы. – Ради чего Стас мог замутить всю эту канитель? Подумай сам. Какой у вас здесь самый жирный кусок? – Не дожидаясь ответа, произнесла сама: – Порт. Я правильно понимаю?

– Да.

– Вот. А теперь спрошу. После смерти Конника Семинарист поста в порту лишится?

– Ну-у-у… – Антон серьезно задумался, прошелся по небольшому помещению. – Батя вроде бы на Костю ставит… Семинарист толковый тип и в теме.

– И я так понимаю, – согласилась Евдокия. – Но если бы в городе не стало твоего отца и Конника, кто стал бы смотрящим и мог предложить Хабанере пост Семинариста в порту?

Крученый нахмурился, его глаза ушли в тень надбровных дуг, лоб упрямо набычился, а губы вытолкнули:

– Моня. Ты хочешь сказать… эту кашу Моня заварил?

– Ты сам сказал, Антон, – грустно и негромко произнесла Евдокия. – Моня или… кто? У кого хватит власти сместить Семинариста и поставить на порт своего человека?

Антон не отвечал. Вопрос бил прямиком в его отца. Евдокия понимала, что к некоторым ответам надо подбираться иносказательно.

– Кто отдал приказ привезти Семинариста в дом, где мы вчера встретились?

– Отец.

– Он приказывал Костю прессовать?

– Нет.

– Тогда кто его лупил? Кто выезжал за Костей?

– Стальной, Стас и еще два пацана.

– Стальной…

Евдокия не закончила вопрос, Антон ее перебил:

– Стальной за батю горло выгрызет. Они двадцать лет вместе.

– Тогда почему у Мони больше авторитета?

– Сема – местный. За ним братва. Стальной – пришлый, верных корешей у него здесь поменьше будет.