* * *
…По трассе промчалась очередная скотовозка. Прокурор проводил ее взглядом и, не возвращая взгляд собеседнику, выразился полувопросом-полуутверждением:
– Вы, Александр Иванович, в ближайшее время Георгию Федотовичу доложите обо всем в подробностях…
– Докладывают начальству. И притом – своему, – перебив, заметил Смирнов.
– А Георгий Федотович здесь – начальство для всех.
– У меня на месяц нет никакого начальства. Я в отпуске.
– Ну, что ж, ваше право быть со мной откровенным, и наоборот, – Владимир Владимирович, не очень стараясь, изобразил улыбку на своем лице. – Во всяком случае, рад знакомству с настоящим столичным профессионалом.
– Худо тебе здесь живется, Володя, да? – амикошонски задал вопрос Смирнов.
– Мы с вами на брудершафт не пили, Александр Иванович, – холодно напомнил прокурор.
– Вечерком заходи – выпьем, – пообещал Смирнов. – Ты мне понравился…
– А я еще не разобрался в своем отношении к вам.
– Тогда разбирайся, а я пойду.
– К Георгию Федотовичу? – поинтересовался Владимир Владимирович.
– К Матильде. Сто пятьдесят принять с устатку.
Смирнов, загребая резиновыми сапогами тяжелую дорожную пыль, вразвалку шагал к закусочной горке. Владимир Владимирович смотрел ему в спину.
6
Клуб любознательных, увидя входившего в закусочную Смирнова, мгновенно притих. Весело оглядев всю компанию, Смирнов еще веселей заявил:
– Вот и хорошо, что все в сборе! Сейчас вы подробно мне все и расскажете!
Гром среди ясного неба! Компашка оцепенела. Наконец, один, самый решительный и сообразительный, встал из-за стола, надел кепку и, стараясь не смотреть на Смирнова, сделал заявление:
– Некогда нам. Нам сейчас на смену, – и зашагал к дверям, на ходу отдавая приказ: – Пошли, ребята.
Осторожно обходя еще стоявшего у дверей Смирнова, ребята по одному покидали заведение. Все покинули.
– На смену им! – презрительно заметила Матильда от стойки. – Вам налить, Александр Иванович?
– Сто пятьдесят, – указал дозу Смирнов и вдруг удивился: – Откуда мое имя-отчество знаешь?
– Ваши вас вчера называли. Я запомнила. – Она тщательно отмерила положенные сто пятьдесят, перелила их из мензурки в гладкий стакан, поинтересовалась: – Закусывать чем будете?
– А черт его знает. Дай кусок черняшки.
Она положила ломоть черного хлеба сверху на стакан. Он взял стакан, прошел к столику у окна, уселся и попросил:
– Посиди со мной, Матильда.
Она без слов вышла из-за стойки и уселась рядом, объяснив:
– Народу никакого. Можно и посидеть. Вы их специально распугали?
– Ага, – признался Смирнов, споловинил полторашку, нюхнул, потом пожевал хлебушек. Отметил: – Хлеб-то какой духовитый.
– Здесь в хлебопекарне пекарь – немец, – открыла секрет высокого качества хлеба Матильда.
Смирнов быстро глянул на нее, еще чуть пожевал и спросил:
– Твой муж, что ли?
– Зачем – муж? Двоюродный брат.
– А если бы русский пек? Хлеб навозом отдавал?
– Смотря какой русский.
– А немец – любой – только хороший хлеб печет?
– Может быть, он очень хороший спечь не сможет, но плохой никогда не спечет.
– Может, ты и права, – согласился с Матильдой Смирнов, допил до дна.
– Вы сейчас со мной о Власове говорить будете, – догадалась Матильда.
– Именно, догадливая ты моя голубка! – обрадовался Смирнов.
– Тогда я закусочную закрою. – Матильда прошла за стойку во внутреннее помещение и вынесла оттуда аккуратно исполненное на фанерке с веревочкой сообщение «Санитарный час». Прикрепила фанерку к наружной ручке двери заведения, а дверь закрыла на ключ. Вернулась на свое место и спросила: – А что о нем беспокоиться? Сдох, ну и сдох.
– Он не сдох. Его убили, – поправил Смирнов.
– Все равно. Перестал поганить землю, и слава Богу.
– Значит, убийцу оправдываешь?
– Нет! – спохватилась Матильда. – Убивать нельзя!
– А его убили. Кто его убил, Матильда?
– Не знаю, – серьезно подумав, ответила Матильда. – Издевался он главным образом над политиками, а уголовников не трогал. Но политики, из тех, кто здесь осел, не убивали его, я думаю. А уголовникам убивать его не за что. Не знаю.
– Ты сидела, Матильда? – вдруг спросил Смирнов.
– Мы – мама, сестра и я – на поселении были. А папа сидел.
– У него? У Власова?
– Да. В том лагере, где он в охране служил.
– На шее у трупа был ошейник. Ты видела его?
– Да, я заметила.
– Почему – не знаешь?
Читать дальше