Диана Дэвидсон - Злачные преступления

Пожарные быстро оценили ситуацию, и к крыше приставили лестницу. Через несколько минут по лестнице уже спускался парень в желтом защитном костюме. В руках он держал обугленный кусок фанеры.

В этот момент приехала скорая. Под вой сирен Марлу увезли в денверский госпиталь. Перед тем, как подругу погрузили в машину, я успела крепко ее обнять и пообещала, что приеду, как только разберусь с дымом. Марла взяла с меня обещание позвонить всем ее друзьям и рассказать о том, что произошло. Выносить боль в одиночестве было для подруги синонимом ада.

— А что там была за доска? — спросила я одного из волонтеров-пожарных. Этот мужчина был моим давним знакомым — в свое время он работал агентом по недвижимости и продал нам с Ричардом Корманом дом.

— У вас на трубе лежала какая-то штука.

— Да, но… Как она туда попала?

— Может, вы чинили крышу или ремонтировали водосток? Вы в первый раз разожгли камин этой осенью?

— Я уже не первый раз разжигаю камин этой осенью, и единственные работы, которые проводились в доме, — это установка сигнализации, которой я занималась еще летом.

Обуглившаяся фанера лежала рядом с пожарной машиной. Двое пожарных, стоявшие рядом, о чем-то оживленно спорили.

— Послушай, Голди, все очень серьезно. Недавно в летнем домике рядом с озером произошло нечто подобное. Дым был повсюду. Чаще всего так бывает, когда к дровам подкидываешь чересчур много бумаги, или каминная труба засорилась, или птицы успели свить на ней гнездо. Наш парень заглянул в трубу и ужаснулся. Это была странная картина: повсюду дым, пламя и два пожарных, мерзнущих на крыше. Я уже было подумал, что мне придется вызывать для них скорую. Так вот, в том доме вор пытался пролезть внутрь через дымоход и задохнулся. А весной птицы свили на трубе гнездо. Естественно, хозяева вернулись и решили разжечь камин. Когда наши парни сняли с дымохода гнездо, они заглянули внутрь и увидели в трубе тело.

— Эта история должна меня подбодрить? — спросила я, массируя виски.

В ответ мой знакомый волонтер пожал плечами, развернулся и направился к пожарным, чтобы помочь собрать оборудование. Опасность, по их мнению, была ликвидирована. Около дома собрались несколько соседей, желающих своими глазами увидеть, что здесь произошло. Я не преминула этим воспользоваться и спросила, не видел ли кто-нибудь незнакомца у меня на крыше. Все ответили отрицательно. Затем я пересекла улицу и подошла к дому напротив — здесь жила молодая мама — единственный человек, который действительно мог что-то видеть. В ответ на мой вопрос она наморщила лоб, пытаясь одновременно завязать шнурки одному ребенку и дать антибиотики второму. У этой женщины было четверо детей младше шести лет, и каждый, кто смел задавать ей вопрос о работе, рисковал наткнуться на испепеляющий взгляд.

— На прошлой неделе мне пришлось три раза отвозить детей к педиатру, так что ничего я не видела, — сказала после недолгих раздумий молодая мама.

Когда я вернулась, ко мне подошел Джулиан и заявил, что они с Арчем готовы пойти в школу. Я ответила, что не против. Франческа Маркасиан невдалеке быстро щелкала фотоаппаратом. У девушки был такой вид, словно пожар в моем доме грозил стать событием века. Пока я шла по направлению к журналистке, она успела несколько раз меня сфотографировать.

— Я думала, мы договорились о том, что фотографий не будет!

Моя жизнь грозила выйти из-под контроля.

— Да, но это было до пожара, — безразлично ответила журналистка, — а теперь случилось непредвиденное. Есть идеи, как это могло произойти?

— Никаких идей, — пробормотала я. — Вы видели кусок фанеры, снятой с трубы? — журналистка кивнула. — Скорее всего, один из рабочих оставил ее там еще летом. Я не хочу, чтобы вы публиковали фотографии. Люди могут подумать, будто я что-то подожгла у себя на кухне.

— Если до понедельника произойдет нечто еще более из ряда вон выходящее, тогда без проблем!

Франческа убрала камеру в сумку и достала сигарету. Никакого завтрака, диетическая кола с таблетками кофеина, а теперь еще и курево — я готова была упечь эту женщину за решетку лет на десять. Макарсиан глубоко втянула дым в легкие.

— Послушайте, вы были очень деликатны, рассказывая о событиях в школе Элк-Парк. Я тоже. Вот только вы были не правы.

— Да? — невинно спросила я. — Это как?

— Ну, — Фран выпустила несколько колечек сигаретного дыма, — родители считают, что в «Маунтен джорнал» просто обязаны публиковать материалы их детей. В сентябрьском выпуске мы напечатали статью Кита Эндрюса. Он лично просил нас о публикации. Может быть, вы даже помните заголовок: «Залог успеха Кита Эндрюса — прилежная учеба и активная общественная позиция». В течение лета Кит частенько помогал нам, организовывая встречи и фестивали, поэтому его просьбу удовлетворили. Так вот. Мы напечатали кусок статьи, и в редакцию, брызжа слюной, заявился Стэн Маренски. Этот псих кричал, что Кит Эндрюс не вправе мешать его торговле. Стэн сказал, что мальчишка не способен отличить норку от выдры, а потому его «зеленые» выпады абсолютно некомпетентны. В редакции попросили Кита объясниться. Парень ответил, что слегка преувеличил в статье некоторые факты, но в целом все абсолютно достоверно, и статья должна помочь ему при поступлении в Стэнфорд.