Анатолий Степанов - Без гнева и пристрастия

— Никого!

— Не ори, — недовольно откликнулся Колобок шепотом. Он был уже рядом и добавил: — Выходи первым. Вниз к Цветному.

Метрономом звучали Викентьевы шаги. Пошел и Колобок. Беззвучно. В ночной тени невысоких домов.

— И от волка ушел, Колобок? — с этим вопросом возникла перед ним громадная черная фигура, в легкомысленной близости к нему. Готовый ко всему Колобок, мгновенно собравшийся в клубок, неожиданно кинул себя в ноги фигуре, налету вырывая из-под рябенького пиджака верный свой «магнум».

За шестнадцать часов до этого аккуратно и с негромкой мелодичностью зазвенел мобильный телефон. Проснувшись, Сырцов очумело глянул на светящийся циферблат наручных часов. Циферблат не светился, потому что было яркое утро. Или день? Нет, все-таки пока еще утро: стрелки показывали ровно десять. Телефон звонил и звонил. Сырцов врастяжку зевнул и наконец окончательно проснулся.

Звонил телефон, который он отобрал у блатарей и для удобства непредвиденных переговоров оставил себе. Он не знал номера этого телефона, но кто-то знал и звонил по нему. Отвечать или не отвечать? Стоило поговорить: может, голос в трубке что-нибудь даст.

— Вас слушают, — сказал он приятным женским голосом.

— Дамочка, а вас не Жоркой ли зовут? — нахально откликнулась трубка.

— Дед! — восхитился Сырцов.

— Я тебе дам Деда! — пригрозил отставной полковник Смирнов. — Какой я тебе Дед? Ты, как я понимаю, дрых без задних ног. Пора к станку, маэстро сыска.

— Александр Иванович, как вы узнали номер этого телефона? — перебил Сырцов. — Я его и сам не знаю!

— А я знаю. Это твой телефон, дурачок.

— То есть? — остолбенел Сырцов.

— Пошевелил бы малость мозгами и сам догадался. Ты его у уголовников отобрал? Они мобильников боятся — могут засечь. У них только переговорники на короткие расстояния. Следовательно, мобильный телефон у них по случаю. А по какому случаю? Да по единственному — когда тебя брали…

— Не надо об этом вспоминать! — взмолился Сырцов.

— Я-то не буду. Зато ты будешь постоянно это делать. Ну да ладно. Так вот, решил я позвонить при раскладе пятьдесят на пятьдесят. И угадал.

— Все гениальное — просто, — грустно признал Сырцов. — Раз такая срочность, значит, что-то произошло непредвиденное?

— Ты, насколько я понимаю, собирался начать с Аркадия Колтунова. Не придется тебе с него начинать. Его застрелили.

— Как?

— Из пистолета. Рядом с домом. Но весьма необыкновенным образом. Ты сидишь?

— Я лежу.

— Значит, не упадешь. В твоей «девятке», Жора, и из твоего «баярда».

— Уже серьезно, Александр Иванович. Не блатарская показуха, а наглый вызов. Они нас не боятся.

— Они показывают нам, что не боятся, — поправил его Смирнов. — Это несколько другое. Но вызов, это точно. Мысли есть?

— Со временем будут.

— Ну тогда будь здоров.

В трубке забибикало. Дед отключился.

Сырцов совсем уже сознательно глянул на часы. Выходит, проспал он ровно тринадцать часов. В этой роскошной кровати.

А в роскошную кровать на загородной вилле поп-звезды он попал вчера потому, что вышеупомянутую поп-звезду взял за пищик. А взял за пищик поп-звезду потому, что Дед велел отрубиться от всех его, Сырцова, любимых московских точек. И от собственной квартиры в том числе.

С матерью-игуменьей попсового монастыря, Анной, связывали его разнообразные отношения. И перепихнулись пару раз, и кусали друг друга неоднократно, и всерьез угрожали по очереди — она ему, он ей, — и обыгрывали друг друга в сложных жизненных ситуациях. Приятельство, так сказать, при котором невозможно отказать незадачливому сыщику в крыше над головой. Не отказала, а даже апартаменты отвела в особом крыле.

При апартаменте, как положено, чудо-ванная комната. Сырцов восхищенно крякнул, увидев все то, что разложено и развешано в этом пункте обмыва. Все для мужичка: бритвенный прибор «жилет», одеколон, дезодорант, шорты, маечка и даже нераспечатанный пакет с исподним. Постаралась хозяйка.

Сырцов побрился и ступил в трехметровую ванну. Валяться в ней он не собирался: теплая водичка расслабляет и соображение отключается. Он встал под атакующий душик.

Острые струи больно щипали полупроснувшееся тело, щипали и долбили: не спи, не ленись, думай, думай! Для начала не подумал — вспомнил. Вспомнил и скрипнул зубами. Дед тогда сказал, чтобы он приглядывал за Аркадием Колтуновым. Он и приглядывал. Но больно лакомый кусок сыра ему подложили. Что кусок этот — в мышеловке, он понял слишком поздно. Ненужный азарт — прямая дорога к непрофессионализму. Но уж больно соблазнительно: Аркадий Колтунов в сопровождении трех охранных амбалов, судя по многочисленным заграничным фенькам, для спортивного отдыха отправлялся в длительную загородную поездку. В хвост ему, в хвост! Вот тебе и хвост. Где-то на восьмидесятых километрах вдруг — прокол. Хоть тогда бы трёхнуться: не гвоздевая ли полоса ему положена? Нет, без опаски, как лох, выбрался из «девятки» посмотреть что и как. И схлопотал по кочану.