Дик & Феликс Фрэнсис - Ноздря в ноздрю

Однако одиночество не так уж меня и тяготило. Активно я женщин не искал, но, если предоставля­лась возможность, всегда ею пользовался. И пусть пока мне не удавалось найти вторую половинку, я не унывал: много работал и держал глаза и уши от­крытыми, чтобы не упустить шанс, если бы он пред­ставился. Вот я и думал, что с переездом в Лондон шансов таких могло только прибавиться.

На прикроватном столике зазвонил телефон. Я протянул руку, снял трубку.

— Алло.

— Доброе утро, мистер Мортон. — Я узнал голос Анджелы Милн. — Славное утро.

— Да, славное. — Я резко сел. Сердце учащенно забилось. — У вас есть для меня новости?

— Действительно, есть, — ответила она. — Бо­юсь, хорошая и плохая. С какой начать?

— Полагаю, с хорошей.

— Анализы, сделанные Джеймсом Уардом, пока­зали, что кухня у вас чистая.

— Отлично. — Впрочем, я ничего другого и не ожидал. — А какая плохая?

— Вы отравили всех фитогемагглутинином.

— Фито... что? — переспросил я.

— Фитогемагглутинин, — повторила она. — Да, да, я могу прочитать это слово только по бумажке.

— Но что это?

— Лектин фасоли.

— И что это такое?

— Вещество, присутствующее в красной фасоли, благодаря которому она ядовита. Вы подали вашим гостям не приготовленную должным образом фа­соль.

Я попытался вспомнить все блюда пятничного обеда.

— Но фасоль я не подавал.

— Должны были. Может, она входила в салат или куда-то еще.

— Нет, — уверенно ответил я, — ни в одно блю­до того обеда фасоль не входила. Я делал все сам, с самого начала, и клянусь, никуда фасоль не клал, красную или какую другую. В анализах какая-то ошибка.

— Анализы взяты у шестнадцати человек, кото­рых оставили в больнице, и во всех выявлен фито-как-его-там... — Прямо она не говорила, что ошиба­юсь я, а не анализы, но определенно на это наме­кала.

— Ох. — Я пребывал в полном замешательстве. Точно знал, что никакой фасоли в приготовленных блюдах для того злополучного обеда не было, во всяком случае, сознательно я ни в одно фасоль не клал. — Я должен проверить ингредиенты по на­кладным поставщиков.

— Вероятно, вам следует это сделать. — Она по­молчала. — А пока я должна написать официальный отчет и указать в нем, что причиной пищевого от­равления послужила не приготовленная должным образом фасоль. Этот отчет будет отправлен в Управление контроля пищевой продукции.

Я бы предпочел получить тюремный срок.

— Я сожалею, Макс, — продолжила она, — но окружной совет Форест-Хит может переслать отчет в прокуратуру, а уж они решат, подавать ли на вас в суд в связи с нарушением статьи семь Закона о ка­честве пищевой продукции. — Вновь пауза. — Даже не знаю, правильно ли я сделала, позвонив вам.

Может, тюремный срок мне еще предстояло по­лучить?

— Что ж, спасибо, что предупредили. И каково наказание?

— Максимальное наказание — неограниченный штраф и два года тюрьмы, но до этого не дойдет. Та­кое дают за преднамеренные действия. Вам, в худ­шем случае, будет вынесено официальное порица­ние.

Даже официальное порицание могло оценивать­ся как свидетельство совершенного преступления. Может, этого бы хватило для того, чтобы поставить крест на моих лондонских устремлениях. Может, оно вынесло бы смертный приговор «Торбе».

— Я приведу только факты. Сделаю упор на том, что никто серьезно не заболел, что не было угрозы жизни и все такое. Тех, кого ночью привезли в боль­ницу, или сразу отправили домой, или выписали на следующий день. Может, совет обойдется без обра­щения в прокуратуру, просто предупредит вас, что такое не должно повториться.

— Благодарю.

Она положила трубку, а я еще долго смотрел на ту, что держал в руке.

Фасоль! Каждый шеф-повар, каждая кухарка, ка­ждая домохозяйка, даже каждый школьник знает, что фасоль должна повариться в кипящей воде, что­бы стать съедобной. Я никоим образом не мог вклю­чить фасоль в любое блюдо, предварительно не про­кипятив, чтобы уничтожить содержащийся в ней яд. Сказанное Анджелой Милн противоречило здравому смыслу. Но при этом в ту ночь меня рвало, чуть ли не всех гостей — тоже, а в анализах шестнадцати че­ловек обнаружился содержащийся в фасоли лектин. Ситуация граничила с безумием. Однако я понимал, что должно быть другое объяснение. И я намеревал­ся его найти.

Я сидел в моем кабинете в «Торбе» и прочесывал Интернет в поисках информации по фасоли. Конеч­но же, именно содержащийся в ней фитогемагглутинин вызывал у людей отравление. Я узнал, что это белок, который разрушается и становится безвред­ным при кипячении. Я также выяснил, что это ве­щество использовалось для стимуляции митотического деления лимфоцитов, содержащихся в клеточ­ной структуре, и для облегчения цитогенетических исследований хромосом, что бы все это ни значило.