Хью Пентикост - Двадцать четвертая лошадь

— Постараюсь объяснить, почему я ничего не предпринимала до сих пор, — торопливо заговорила Линда. — Глория вечно попадала в какие-нибудь истории. И семья Прейн — особенно мистер Прейн — это очень переживала. О ней ходили всякие сплетни. А сейчас, когда она и Гай вот-вот должны были пожениться, семья старалась избежать новых поводов для сплетен и скандалов.

— Смех, да и только! — буркнул Гай.

— Она и раньше участвовала в кутежах, и я ее покрывала, — закончила решительно Линда. — Говорила ее отцу, что она гостит у меня. Мы с Пат не хотели его тревожить.

Брэдли прервал ее:

— Однако мы теряем время… Дайте письмо, мисс Марш! Из того, что вы нам сейчас рассказали, можно сделать вывод, что в нем указано имя убийцы.

— Да ведь это чистый бред! — воскликнул Гай. — Послушайте…

— Письмо! — потребовал Брэдли.

Линда подошла к столу и выдвинула один из верхних маленьких ящичков. Вынув из него толстый конверт, она протянула его Брэдли. Все было так, как она говорила: голубой конверт, не надписанный, в трех местах скрепленный сургучом, придавленным печаткой.

Гай даже застонал:

— Сургучная печать! Как старомодно!

Брэдли медленно осмотрел конверт со всех сторон. Потом взглянул на Линду.

— Большинство женщин не выдержали бы и вскрыли конверт, — сказал он, улыбнувшись.

Линда нервно рассмеялась:

— Я же говорила вам, инспектор, что не придала почти никакого значения словам Глории… Пока сегодня вечером не пришла Пат и не рассказала мне обо всем. Тогда я и подумала, что вы должны прочитать это письмо.

— И правильно подумали. — Брэдли вынул из кармана перочинный нож и начал вскрывать письмо.

— Подождите! — крикнул Гай. — Теперь пришел мой час! Я знаю, что в этом письме!

— О бог ты мой! — вырвалось у Брэдли.

— Я знаю, что в нем, и знаю, что пользы вам от него не будет… У Глории были мерзкие мысли… ужасно мерзкие мысли…

— Все равно нужно посмотреть, что в нем написано.

— Бросьте все это, инспектор! Клянусь честью, это будет ложный след. Вам оно не поможет, зато дьявольски навредит невинным людям. Бросьте его в огонь! Клянусь, вы ничего от этого не потеряете! Только сделаете доброе дело!

— Я не сплетник и не репортер, мистер Северид… И если это письмо, предназначенное для полиции, не относится к делу, ну и бог с ним — можете сжечь его в свое удовольствие!

Гай посмотрел на свои пальцы.

— Довод для адвоката, — сказал он себе. — Ах да! Откуда вы знаете, что оно предназначено для полиции? Ведь на конверте ничего не написано!

Брэдли уже вскрыл конверт сверху, не затронув сургучных печатей, и вынул из него три голубых листка. Развернув, он с минуту молча смотрел на них.

Гай попытался встать и снова рухнул в кресло, словно у него подкосились ноги, а Брэдли перевернул листки и посмотрел на них с обратной стороны.

— Хотите взглянуть? — спросил Брэдли бесстрастным голосом и протянул листки Линде.

Та взяла их.

— Но, инспектор, это какая-то бессмыслица, — сказала она спустя несколько секунд. — Здесь ничего не написано…

Гай вскочил на ноги, ударился о столик, на котором стояли напитки, и опрокинул один из бокалов, который покатился и угодил в камин.

— Ничего не написано?! — вскричал он и разразился диким смехом. — Ну и сучка! — проговорил он, упав обратно в кресло. — Значит, она сблефовала!.. О боже мой, как она сблефовала!

— Пожалуй, я выпью, как вы предлагали, — сказал Брэдли, спокойно глядя на Северида. — Шотландского — с водой, без льда.

— Обмываем убийство? — резко бросил Джонни. — Ну что ж, всего хорошего! Я ухожу, меня ждет Пат. Я там нужнее.

— Только не сейчас, — возразил Брэдли, не сводя с Гая глаз. Он смотрел так пристально, что Гай невольно поднял голову. — Вы сказали, Северид, что знали содержание письма?

— Не совсем так… Мне казалось, что я знаю. Я подозревал, что могло быть в этом письме, — со слов Глории! Но пустые листки!.. — Он поборол новый приступ смеха. — Не буду говорить плохо о покойной, как я о ней думал вначале. Это была просто мистификация с ее стороны.

Брэдли взял стакан, который поднесла ему Линда:

— А вы, мисс Марш… вы не подумали, что это могла быть мистификация?

— Нет, инспектор. Как я уже говорила, я не приняла всерьез слова Глории, хотя сама она была вполне серьезна.

— Вы кому-нибудь рассказывали об этом письме?

— Нет.

— И оно лежало в этом ящике с того момента, как она отдала его вам?

— Да.

— Ящик был заперт?

— Нет.

— Значит, к нему имели доступ многие люди?