Николай Иванов - Чеченский бумеранг

Первым выбился из сил, естественно, я. Не чувствуя дыхания за спиной, комбриг остановился у поваленной осины, ухватился за сухие ребрышки сучьев.

– Они хотели этого сами, – убеждая в первую очередь меня в правомерности содеянного, проговорил спецназовец. – Точнее, они мечтали отправить в канаву нас. Так что все честь по чести. Все так, но остановить мелкую дрожь, взявшую тело, я не мог. Через десяток минут на месте аварии окажется милиция, опросят всех колониальных водителей-леваков, составят фотороботы подозреваемых, по документам погибших выйдут на Веничку и… Четыре трупа!

– Думаю, мы сохранили кому-то жизнь. Тем, на кого эти подонки готовы были подписаться завтра, – продолжал успокаивать комбриг.

Разжал ладонь, высвободил из железного хвата мобильник. Через слюдяное окошко властно нажал несколько кнопок. Поняв, что новый хозяин церемониться не будет, тот поспешил предательски высветить в зеленоватом прямоугольничке номер телефона, по которому киллер звонил последний раз. И лупоглазо, боясь моргнуть и стереть информацию, замер: что еще, в меня заложено много функций.

Подполковник дал посмотреть цифры мне. Гарантии подтвердились: собеседником являлся Вениамин Витальевич.

Следующей нажалась кнопка автодозвона. Сигнал пробил космос, сложил нужную комбинацию в электронике спутника и из всего миллиарда жителей планеты потревожил именно Веничку.

– Да-да, я слушаю, – раздался из черных кожаных дырочек знакомый голос.

– Слушай внимательно, – приложил к щеке трубку подполковник. – Это я, Заремба. Ты послал за мной своих нукеров, даже не научив их управлять машиной, – сразу дал прозрачный намек на причину гибели подопечных. Что же, случайная дорожная авария для Венички значительно лучше, чем объясняться в милиции по поводу причин погони. Только бы не отключал от страха связь, только бы запоминал и внимал. Спецназовец дурного не пожелает. – А теперь называешь имя того, кто руководит поисками. Или я со всей пролетарской ненавистью замкнусь на тебя.

И вновь через спутник, через нужные цифры и миллиард отсеенных людей к нам вернулось испуганное дыхание потливого знакомца. В это время я сам вытащил платок, и мы улыбнулись, живо представив подобную картину на другом конце сигнала.

– Выбор один: остаться жить самому или назвать человека, который держит тебя в страхе и зависимости, – подтолкнул разведчик собеседника к нужному решению. – Чеченские документы у меня, гибель отряда на вас, так что решай. Даю тридцать секунд.

И приложил часы к кожаной обертке. А я перевел дух. Я даже воспрянул духом: в самом деле, аварий ныне на дорогах – тысячи, а на иномарки милиция сама имеет зуб. И никогда не станет себе в нагрузку копаться в причинах крушения, жечь бензин в поисках свидетелей. А солнце клонится к закату, приближая спасительную темноту и торопясь сделать трагедию событием вчерашнего дня. Который уже не греет и не светит. Заремба прав и в главном: они ведь ехали убивать нас. И угрызениями совести вряд ли бы мучились. Напротив, слюнявили бы доллары, подсчитывая выручку.

Бдительнее нас оказался Веничка. Он следил за секундной стрелкой и, опережая тридцатый ее прыжок, без напоминаний сделал выбор:

– Я скажу: Павел Сергеевич.

– Быстро: где работает, телефоны? – Заремба как бы не по телефону разговаривал, а словно перед ним стояла его десантная бригада и он, полновластный хозяин сотен солдатских судеб, уточнял малейшие детали при постановке боевой задачи.

Разведчик вытащил авторучку, свернутый квадратик какой-то старой записки и приготовился писать. Трубку прижал плечом, и ответ Вениамина Витальевича услышать не удалось.

– А теперь расходимся, – неожиданно решил комбриг, исхитрившись вместить новые данные меж старых записей. Я не желал отрываться от него, мне психологически трудно оказалось остаться наедине с переживаниями, но подполковник безоговорочно выставил ладонь: – Я возвращаюсь. А ты ничего не знаешь и не видел. Мы доехали с тобой до станции и расстались.

– Где я тебя найду? Где капитаны?

– В Чечне. Я на днях улетаю туда же.

– Тебе мало… – начал я выученную назубок песню.

– Мало, – спокойно перебил Заремба. – Как думаешь, мы должны там все когда-то закончить?

Вопрос, на который вместо ответа опускаешь руки и ради исполнения соглашаешься с любым условием. В принципе, запрещенный прием среди друзей. Но неужели на Кавказе и вправду возможно поставить точку? Что за операция готовится? Заремба в ерунде участвовать не станет.