Николай Иванов - Чеченский бумеранг

Подполковник уже не смеялся. Он просматривал лес, продолжая о чем-то лихорадочно думать. Зная спецназовца, мог отдать голову на отсечение: его заботила не собственная жизнь и даже не моя – его мысли занимала лишь Катя. Ее безопасность.

– Они уже здесь, – пока еще не нюхом почувствовал, а логически вывел аксиому Заремба. И, как ни прискорбно, подтвердил мои опасения: – Вениамин Витальевич – это тот кремлевец, что посылал группу в Чечню. На чьей совести гибель ребят. Номер машины не знаешь?

– Откуда. Я же отказался.

Спецназовец с сожалением вздохнул. Невольно получалось, что моя стеснительность обернулась если не во вред, то и не во благо. И я, все-таки я привел убийц к комнате тридцать три. Почему не почувствовал фальшь в том пристальном интересе, что проявили ко мне издатели? Как же, гений! Кто еще желает бесплатного сыра? Я копался в себе, а спецназовец думал о ситуации.

– Те, кого послали вослед, тебя наверняка знают, – перешел он на шепот. – Сейчас выйдешь из леса, застегивая ширинку. И начинаешь бродить вокруг домов. Потом возвращаешься к автостоянке. Я постоянно буду рядом. Пусть они зафиксируют нас. А мы – их. Вперед.

Меня снова бросали в качестве блесны, приманки, живца. Гордиться или пасть духом?

Одно знал точно: во мне властвовала злость, но не страх. И не в том крылась причина, что сам лопухнулся. Плевать хотелось и на того, кто надоумил заняться моей персоной Веничку. Он сам – потный, пыхтящий колобок, за которым я покатился словно вдоль по Питерской, высветил всю мою низость, заставил растоптать остатки уважения к самому себе, если они еще оставались после поездки к Тане. Взамен, как кролика из шляпы, вытащил за уши презрение. Дал полюбоваться почтенной публике, а я вместе со всеми аплодировал удачному фокусу. Получилось, что своей бездарности. Нет, я не занимался самобичеванием, я утверждал сам факт. И месть, как тысячелетие назад, шла на того, кто принес плохую весть, открыл мне глаза: а денежки-то оказались главнее погон! По нынешним временам стыдиться этого не грех, но блюдо подавалось под соусом презрения, а я еще кланялся повару…

Ширинок не застегивал и маску понурости на морду лица не вешал: шел по городку, пристально оглядывая каждого встречного. А еще пуще тех, кто мелькал в стороне. Ну, кто на новенького? Кто глаза отводит и кусты-газоны мнет, избегая встречи? Гонг прозвучал, время пошло. Почему пуст ринг?

Где-то сзади скользил Заремба. Не сомневался, что его рысья поступь и соколиный глаз позволят, оставшись незамеченным, определить врага. Распознать хлопчиков, пущенных по следу. Но что делать потом? Их интересует только спецназовец или свидетели тоже? Можно не сомневаться, что второй раз они не промахнутся… В городке подозрительных не отметил, направился к колонии. На площадке перед КПП теснились машины марок и фасонов от «москвича» первого выпуска до джипов, в тени которых подобные колымаги могли спокойно разворачиваться.

– Мы и развернемся, – решил я.

На живца – так на живца. Сейчас посмотрим, точнее, пусть Заремба посмотрит, кто дернется за мной.

Поднял руку, выражая желание отдать деньги за перевоз. Шустрее всего получилось у старика-очкарика из раритетного «москвича»: понимая тщетность первым оказаться около меня на машине, он подбежал за заказом самолично. Хорошо, что даже после глупого отказа от машины Венички скромность все еще продолжала присутствовать во мне, и я не фыркнул при виде развалюхи. Нас на ней могли обогнать и на телеге, а значит все, кто поплетется сзади, пойдут по следу.

По следу ластилась вишневая иномарка, в которых я разбирался не лучше, чем в американской конституции.

– Мы на станцию и сразу обратно, – предупредил я водителя, слившегося с рулем, очками и дорогой.

А тому и в счастье подобный маршрут – нет простоя и порожняка.

Обратно пришли с «вишенкой» той же единой сцепкой. Отлично. Ошибка исключена. Внутри машины двое. А сидений пять. Остальные держат под контролем дом Кати? Или меня не успели «снять» с электрички и сейчас дергаются по поселку в поисках подполковника? Заремба отметил хвост? Теперь комбригу придется зарываться в нору как кроту.

Черта с два спецназовец зароется! Едва я расплатился, он вышел на стоянку, демонстративно раскинув в приветствии руки. Прежде чем удивиться его беспечности, отметил еще двух «качков», спешащих к площади от общежитий. Ясно, подполковник вытягивал на себя всех приехавших братков, он желал сыграть с ними в открытую, сразу и наверняка.