Николай Иовлев - Поединок

— Вы принимали какие-нибудь лекарственные препараты? Что вы принимали?

Слепящий свет люминесцентных ламп. Склонившееся лицо, увенчанное белым колпаком. Чья-то рука, безвольно лежащая вдоль оцепеневшего тела. Да это же моя рука… И тело — мое. Вокруг — люди в белых халатах…

— Вы слышите меня? Как это случилось?

Лицо врача взволнованно. Морщины, мешки под глазами. Пытаюсь сказать что-нибудь, но не могу даже шевельнуть губами.

— Вы принимали какие-нибудь медикаменты? Если не можете говорить — закройте глаза. Не бойтесь, мы вас откачаем. Главное — знать причину. Вы принимали лекарства?

Пытаюсь прикрыть веки, но они не подчиняются.

— Давление падает, — откуда-то издали, словно из соседней палаты, доносится чей-то голос.

— Как же делать вливание в такие страшные вены? — доносится с какого-то уже совсем огромного расстояния, будто с того света. — По линиям вен сплошные рубцы язв. Да он наркоман!

Каким-то блестящим и прохладным инструментом врач разжимает мне стиснутые судорогами челюсти.

— Ингалятор!

Металлический привкус на языке. Горечь во рту. Она исходит от резинового шланга. Его наконечник раздирает горло. Судорожные спазмы. Хочется блевать, но не получается. Видимо, нечем. Шланг проталкивают все глубже. Ком в горле. Хочется вырвать проклятую змею, проникшую глубоко в утробу, и отшвырнуть прочь, но сил нет даже на стон, который мог бы свидетельствовать о том, как мне больно. Чувствую лишь, что на глазах выступили слезы.

— Промыть желудок! — сквозь завалы звукоизоляции доносится чей-то голос, и еще одна кишка начинает погружаться в ноздрю. Ее проталкивают настойчиво и грубо. Вот уже две мерзкие упругие змеи вползают в меня, жаля острыми наконечниками. Я задыхаюсь. Дайте же мне воздуха, черт бы вас всех побрал. Воздуха!..

— Сестра, маску!..

Ко рту пришлепывают намордник. Из него сочится сладостная, живительная прохлада. Ух! — пошла по телу волна оттаивания. Цепкие колючие мурашки бегут по пробудившимся членам. Но шевельнуться все еще не могу. Как и произнести что-нибудь. Свет режет глаза. Трубки — горло. Остальные ощущения пока окутаны плотными клубами тумана.

— Сестра, раствор!

Женщина в белом халате и накрахмаленном колпаке над бровями присоединяет к одной из трубок, введенной мне в чрево, огромный шприц. Поршень вгоняет в меня его розоватое содержимое. Внутри моментально холодеет, и тотчас подступают рвотные спазмы. Тем же шприцем сестра откачивает из моего нутра красно-бурую жидкость.

— Сестра, капельницу!

М-м-м… Какая боль. Укус пчелы. И еще — в другом месте. И еще…

— Не могу попасть. Вен совсем не видно.

— Попробуй в эту.

— Никак.

— А если сюда?..

— Кажется, готово.

— Ну наконец-то…

Непродолжительное затишье, прерываемое стуком медицинских инструментов, затем — опять голос из таинственного небытия:

— Возьмите мочу — отправьте на токсикологию.

Как они собираются это сделать — взять у меня мочу? Чья-то бесцеремонная рука хватает меня за член. Неужели они будут вводить жалящую змею в отверстие мочеиспускательного канала? Все что угодно, только не это. Ни за что не дам! Но как — не дать? Я по-прежнему абсолютно беспомощен. Обжигающая, режущая, рвущая плоть боль. Вначале снаружи, затем где-то в основании члена, а теперь — в самой глубине. В глазах темнеет от боли. И вновь — погружение в темноту…

Из истории болезни:

«Больной Лебедев Ю. Н. был доставлен в медсанчасть СИЗО в состоянии глубокой комы с диагнозом: острая печеночная недостаточность, кома неясной этиологии. После проведения трехдневной интенсивной терапии, во время которой больной был постоянно подключен к аппарату искусственной вентиляции легких, гемодинамика стабилизировалась. Однако восстановить все функции мозга, травмированного недостатком кислорода, оказалось невозможным. Для прохождения дальнейшего лечения в условиях стационара больной Лебедев Ю. Н. направляется в спецбольницу для заключенных им. Гааза: ул. Хохрякова, № 1».

«Ю. Н. Лебедев был доставлен в спецбольницу для заключенных им. Гааза с диагнозом: острый интоксикационный психоз на фоне хронического кокаинизма и морфинизма; органическое заболевание мозга сложного генеза; делириозно-онирический синдром.

В анамнезе: неадекватное восприятие действительности. В месте, времени, пространстве не ориентирован, неадекватен. Больной требует постоянного ухода, его нужно кормить, во время кормления изо рта у него течет слюна, его приходится одевать, умывать, укладывать в постель, он не сообщает о своих естественных надобностях, оправляя их под себя. Больной настолько эмоционально лабилен, что на любое, самое незначительное раздражение реагирует плачем, криками, воем, беспокойством, которые чередуются с длительными приступами апатии. В клинической картине: левосторонний гемипарез, преходящая диплопия, интеллект снижен до минимума. Наряду с постоянными головными болями, головокружениями, приступами тахикардии с полиурией нередко пароксизмально возникают фотопсии различного характера. Отмечается легкая дизартрия, непроизвольные судорожные подергивания различных групп мускулатуры. Способность к запоминанию существенно снижена, ретенция сохранена, устный счет ведет с ошибками…»