Винс Флинн: Наемник

– И что тут плохого?

– Ничего, если мы говорим о первых двух целях. – Кеннеди подняла вверх один палец. – Подготовка оперативников, способных не останавливаться ни перед чем, и, – тут она подняла второй палец, – создание мобильной атакующей тактической группы. Но когда речь заходит о третьей цели… – Она покачала головой. – Мы все еще находимся на самом старте.

Харли ее слова совсем не понравились, но он не был ничего не понимающим идиотом. Он знал, какие задачи стоят перед ним, и прекрасно понимал, что до сих пор ему не удалось добиться прогресса для осуществления третьей программы. Тем не менее Стэн не собирался так легко сдавать позиции.

– Я могу любого научить убивать. Это легко. Ты наводишь оружие, нажимаешь на спусковой крючок, и если предположить, что ты способен целиться… бум, кусок свинца входит в тело жертвы, попадает в жизненно важный орган – и дело сделано. И если у тебя достаточно большие яйца, я научу тебя вонзать нож под мышку и протыкать сердца, словно воздушные шарики. Проклятье… я могу показать тебе тысячу способов прокомпостировать кому-нибудь билет на тот свет. Я в состоянии учить боевым техникам до тех пор, пока не посинею…

– Но?.. – спросила Кеннеди, подталкивая его в нужную сторону.

– Не так-то просто превратить человека в того, кто нам нужен. – Харли покачал головой и смолк.

Кеннеди вздохнула. Она ждала именно такой возможности.

– Я не утверждаю, что именно по этой причине тебе следует позволить нам делать свою работу, – сказала она, коснувшись его руки. – Я привезла тебе подарок, Стэн. Сейчас ты этого не понимаешь; ты уверен, что парень должен пройти через учебный лагерь для новобранцев, и только тогда он будет готов к началу твоего процесса селекции, – и при обычных обстоятельствах я бы с тобой согласилась. Но здесь дело обстоит иначе. Тебе лишь придется отказаться от некоторых способов контроля. В машине сидит именно тот, кого ты ищешь, Стэн. У него нет дурных привычек, от которых тебе пришлось бы отучать его месяцами. И он не знает, что такое жесткая военная дисциплина, из-за которой парни сразу привлекают внимание окружающих, как только оказываются в городе.

Харли посмотрел в сторону машины.

– Он показал выдающиеся результаты при прохождении всех наших тестов, – добавила Кеннеди. – Тебе остается лишь придать ему нужную форму.

Стэн мрачно посмотрел на необработанную заготовку, которую ему подбросила Айрин.

– Осталось лишь выяснить, – продолжала она, – способен ли ты забыть о гордости и признать, что маленькая девочка, которую ты держал на коленях, наконец выросла и способна лучше разглядеть новый талант, чем ты.

«Шах и мат, – подумал Харли. – И мне придется работать с этим дерьмом… Во всяком случае, в течение первых нескольких дней, пока я не придумаю, как заставить его отказаться от бессмысленной затеи».

– Ладно, – сказал он, делая вид, что сдается. – Но никаких особых статусов. Он работает наравне с остальными, или ему придется уйти.

– Я не рассчитываю на послабления, но, – сказала Кеннеди, наставив палец в лицо Харли, – буду весьма разочарована, если ты начнешь выделять его и сделаешь особым объектом своей любви и внимания.

Харли обдумал ее слова, а потом коротко кивнул.

– Ладно… я сделаю так, как ты хочешь, но верь мне: если я почувствую в нем малейший признак слабости…

– Я знаю… знаю, – сказала Айрин, лишая Харли возможности оставить последнее слово за собой. – Ты сделаешь так, чтобы он пожалел о встрече с тобой. – На данном этапе Кеннеди понимала, что ей больше не следует давить на Харли. Рэппу придется показать капризному старому ублюдку то, что она уже знала. – Отсюда я поеду на Ферму, чтобы решить кое-какие вопросы. К обеду вернусь. – Айрин повернула голову к машине и крикнула через плечо: – И ему следует выглядеть не хуже, чем остальные шестеро, – или тебе придется иметь дело с очень недовольной племянницей.

Рэпп, надев на плечо большую брезентовую сумку для лакросса, смотрел вслед уезжавшей Кеннеди. Сцена казалась ему немного сюрреалистичной. Он вдруг вспомнил, как его отвезли в летний лагерь, когда ему было девять лет, и как он провожал взглядом уезжавшую мать. Как и сегодня, Митч согласился поехать туда добровольно, но на этот раз на его глазах не было слез. Тогда он был еще мальчишкой и боялся неизвестности. Теперь – двадцатитрехлетним мужчиной, готовым свернуть горы.

Когда машина покатила по подъездной дорожке, Рэпп ощутил тяжесть принятого решения. Дверь закрылась. Он предпочел именно такой путь всем другим, и выбранный им вариант наверняка встречался не часто. Он труднее и намного опаснее, чем Рэпп мог себе представить, однако он был молод и не сомневался в собственной неуязвимости, считая, что сумеет обмануть смерть. Несомненно, его попытаются заставить сдаться, но Митч знал, что до этого не дойдет. Он не сдавался ни разу в жизни и никогда прежде ничего так отчаянно не хотел. Рэпп понимал, насколько сильно будут дергать за его цепь, и ему нужно будет выдержать все испытания. Но для него имело значение лишь одно: получить желаемый приз, ради которого он приготовился вытерпеть все, что угодно.