Эдуардо де Филиппо - Филумена Мартурано

Диана, желая вновь принять важный вид и не зная, что делать, берет со стола розу и делает вид, что нюхает ее.

( Оглушает ее ледяным тоном) Положи розу! Розу положи обратно.

Диана, словно выполняя приказание командира, кладет розу на стол.

ФИЛУМЕНА (снова становится вежливой). И дон Доменико согласился, что это справедливо: «Она заслужила это. Двадцать пять лет эта несчастная была рядом со мной…» И есть еще много причин, которые мы не обязаны объяснять вам. Он подошел к кровати (продолжая вспоминать священника), и мы обвенчались… два свидетеля, и благословение святого отца. Есть, наверное, браки, которые хорошо помогают здоровью… То-то я сразу почувствовала себя лучше. Я спрыгнула с постели и отложила смерть. Разумеется, где нет больных, там не нужны медицинские сестры? Нет! И прочие мерзости? Нет! (Указательным пальцем вытянутой правой руки наносит Диане точные размеренные удары по подбородку. От этого Диана резко и вместе с тем непроизвольно кивает головой, словно говоря — «нет») и непристойности (Снова ударяет Диану ) в присутствии умирающей женщины? Нет! Ты же знала, что я умираю… Проделывай все это в доме своей матери! Пошла вон к такой матери! Пошла вон отсюда, это мой дом! Ищи себе другой дом!

Диана улыбается, как помешанная, словно хочет сказать: «Я ее не знаю».

ДИАНА (сама продолжая улыбаться, пятится назад до порога двери). Хорошо.

ФИЛУМЕНА. А если захотите пожить совсем хорошо, отправляйтесь туда, где я была… (Намекает на дом терпимости).

ДИАНА. Куда?

ФИЛУМЕНА. Спросите у дона Доменико. Он и раньше ходил и по сей день туда ходит. Идите.

ДИАНА (сломленная испепеляющим взглядом Филумены, вдруг внезапно приходит в возбуждение). Спасибо. (Направляется к правой двери)

ФИЛУМЕНА. Не за что. (Возвращается на свое место в левом углу).

ДИАНА. Спокойной ночи. (Уходит).

ДОМЕНИКО (который до этого момента был погружен в странное раздумье, Филумене). Как ты вела себя с ней?

ФИЛУМЕНА. Она заслужила (Жест презрения в адрес Доменико)

ДОМЕНИКО. Слушай, что я скажу… ты — черт… С тобой надо держать ухо востро… твои слова у меня крепко засели в голове. Теперь я хорошо узнал тебя. Ты — как моль. Как ядовитая моль, которая все губит там, где садится. Ты сказала одну вещь, она не выходит у меня из головы: «Мне другое от тебя надо… и ты отдашь это!» Не деньги, нет. Ты знаешь, что получишь их… (Разъяренный). Что ты еще хочешь? Что у тебя еще на уме? О чем ты думаешь? Почему ты молчишь?… Ну, скажи!

ФИЛУМЕНА( просто). Думми, знаешь эту песенку? ( Напевает мотив неаполитанской песни). «Приручаю, приручаю я красивого щегла…»

РОЗАЛИЯ (поднимая глаза к небу). О, мадонна!

ДОМЕНИКО (боязливо, подозрительно, робко, Филумене). Что это значит?

ФИЛУМЕНА (решительно). Щегол — ты!

ДОМЕНИКО. Филумена, говори яснее… Не своди меня с ума… Меня трясет, как в лихорадке, Филуме…

ФИЛУМЕНА (серьезно ). Дети есть дети!

ДОМЕНИКО. Что ты хочешь сказать?

ФИЛУМЕНА. Они должны знать, кто их мать… Они должны знать, что она сделала ради них… Они полюбят меня! (воспламенившись ). Им не стыдно будет стоять рядом с другими людьми. Они не будут чувствовать униженными, когда придется пойти за документами или бумагой какой-нибудь. Они должны узнать, что такое семья, дом… Семейный совет, решаем важные дела… Они должны носить мою фамилию!

ДОМЕНИКО. Твою фамилию? Какую?

ФИЛУМЕНА. Ту, что ношу я… Мы же супруги — Сориано!

ДОМЕНИКО (взбудоражен). Я так и думал! Я хотел услышать это из твоих нечестивых уст.! (Имея в виду план Филумены). Здесь? В моем доме? Мою фамилию? Этим?..

ФИЛУМЕНА (угрожающе, чтобы помешать ему произнести еще слово). Этим — кому?

ДОМЕНИКО. Твоим детям! Ты надеялась исправить ошибку, успокоить свою совесть и спасти себя от греха. Привела в дом каких-то трех чужаков. Пока мои глаза не закрылись навсегда, ноги их не будет в этом доме! (торжественно). Клянусь душой моего отца…

ФИЛУМЕНА (неожиданно, в искреннем порыве прерывает его, словно желая предостеречь от несчастья, которое может случиться от необдуманного свершенного кощунства ). Не клянись! Ты не сможешь сдержать! Однажды я поклялась и теперь двадцать пять лет прошу у тебя милостыни… Не клянись, ты не сможешь сдержать этой клятвы… Умрешь проклятым, если не придешь сам однажды просить у меня милостыню…