Иль Канесс - Оформитель слов

За пару месяцев в городе я понял, что жизнь в деревне делает крепкую прививку свободы и независимости в серое вещество, а выживание в городе постепенно ломает этот иммунитет к покорности, растворяя личность в серой массе. Стены из стекла и бетона ограничивают в движениях, стесняют в пении и укорачивают солнечный день. А в деревне совсем другой расклад: «выйду в поле, сяду срать, далеко-о-о меня видать!». И все понятно, есть простор.

К тому же, побывав однажды в городе на большом празднике, я услышал, как его назвали «массовое гуляние» и удивился, что не могу назвать такое событие «народным гулянием». Словом, приехал в большой город и перевоплощаться из простого народа в серую массу стало трудно и противно. Деревенский народ сильно отстает от цивилизованного горожанина в различной подлости, а не освоив все ее тонкости в современном обществе – попросту не выжить.

Очевидно, первый мой заезд во взрослость не удался. Я все еще был слишком наивен, добр и отзывчив для этого мира.

Вот дружище мой Игорь, например, собирался осенью в армию. Все просто. Сидел рядом со мной и совершенно не парился. А мне что делать? В армию меня теперь точно не возьмут. Значит, надо получить профессию. Но какую?

С работы пришла мама.

– Чего расселись, балбесы? – спросила она. – Опять какую-нибудь пакость замышляете?

– Просто сидим…

– Знаю я вас. Бражку в погребе караулите. А ну-ка, валите отсюда.

Весной батька организовал целых две фляги березового сока, потом мама сделала из него квас, а из кваса – превосходную бражку.

– Да мы просто курим.

Мама присела рядом.

– Ладно, так уж и быть, поверю вашим унылым физиономиям. Новости такие, сынуля: сестра моя из Омска звонила, сказала, что у них там неподалеку художественный колледж есть. Если хочешь, езжай, поступай и учись. Будешь у нас художником! – Мама подняла указательный палец вверх для торжественности. – Поедешь?

Я посмотрел на Оливера Кромвеля. Нормально же получился.

– Поеду, – ответил я.

– Надо это отметить, – заявил Игорь. – Я даже тебе вступительный экзамен придумал!

– И какой?

– Нарисуй в моей комнате на стене большого красивого скорпиона!

– Мам?

– Ладно, налейте себе две полторашки.

В Омске я в последний раз бывал тогда, когда еще сидел на горшке и тужился, распевая песню Вячеслава Добрынина «Не сыпь мне соль на рану, не говори навзрыд!..». Теперь же, приехав в этот славный город, я понял, что здесь прекрасно. Хотя бы потому, что жить предстояло не в общежитии штукатуров-плиточников.

Вступительные экзамены выглядели следующим образом. Вышел преподаватель времен раннего ренессанса и, глядя на нас – возможных и будущих студентов, сказал:

– В течении трех дней вы будете ходить на подготовительные курсы по рисунку, а затем изобразите то, что мы вам скажем. Если ваша итоговая работа устроит приемную комиссию – мы сцапаем вас без вступительных экзаменов. Завтра приходите с пачкой ватманов и карандашами.

Три дня мы неистово и яростно рисовали геометрические фигуры. За это время я научился рисовать лучше, чем за все прожитые годы. В итоге, из двадцати человек немедленно без вступительных экзаменов приняли троих. Меня в том числе.

Я вернулся в деревню, собирать вещи. Благо, между Новосибирском и Омском ходил ускоренный электропоезд: за семь часов и сто двадцать рублей можно было хоть через день ездить между городами.

Мама новостям обрадовалась, а батька сказал: «Ну, заживем теперь! В сарае галерею откроем!». За мое отсутствие он вставил стекло в оконный проем крыши, а Оливером Кромвелем заколотил брешь в двери уличного сортира.

К своему удивлению, я узнал, в деревне произошло убийство. Один мой друг из-за ревности убил своего дядьку. Причем, как раз за день до того, как я уехал в Омск поступать в колледж. В тот вечер мы пьянствовали у Игоря, и я вспомнил, что этот самый друг сказал, что утром поедет в Новосибирск вместе со мной. Я тогда удивился, ведь за всю жизнь он дальше райцентра не ездил. За мое отсутствие прошло расследование: приезжала милиция, в старом погребе нашли труп, а в реке нож. Ревнивца в итоге на долгие годы определили в места не столь отдаленные. Алкоголь и ревность – смертельная смесь.

В конце августа я снова приехал в Омск. Двоюродная сестра немедленно познакомила меня со своими друзьями, чтобы мне было с кем пьянствовать и проводить время, а ее батька показал город, катая на своей маршрутной газели. Мне срочно купили нормальных шмоток городских, которые я бы в жизни не надел, живя в деревне. Второй заезд в город и взрослую жизнь начал казаться успешнее.