Илья Бровтман: Поэт и его слово

Уже два века пролетело,
Как появились Вы на свет.
Хоть на погосте Ваше тело —
В своих стихах живёт поэт.
Вы и сейчас на гребне моды.
Пред Вами меркнет Соломон,
У Вас учиться должен он.
Не будучи адептом оды,
Хочу отвесить Вам поклон.

О Ваших подвигах гусарских
Не ходит по земле молва,
Но в избах и чертогах царских
Слышны прекрасные слова:
– Белеет парус одинокий
В тумане моря голубом…
Что он нашёл в краю чужом?
Ваш взор печальный ясноокий
Поведал некогда о том.

Скрипит мой «Паркер» по бумаге,
Но мне признать пришла пора,
Что лучшие на свете саги
Стекли с гусиного пера.
Устами юного поэта
Глаголет мудрость старика.
Она как море глубока.
Как жаль, что ходит с пистолетом
Судьбы зловещая рука.

Вся жизнь от края и до края
Короткий, словно выстрел звук.
Вы как пророк взошли, страдая,
Как на Голгофу – на Машук.
Стихи волшебные читая,
Я задаю вопрос один.
Что сотворил бы исполин,
Когда бы рифмами играя,
Дожить удалось до седин?

Погиб поэт – невольник страсти,
Раб необузданной крови.
Потомок африканской масти,
Кудесник рифмы и любви.

Его стихи и мадригалы
Ласкали слух прекрасных дам,
А кавалеров протыкал он
Копьем нежданных эпиграмм.

Не всякий колкостям поэта
Готов без ропота внимать.
И часто пара пистолетов
Футляр стремилась покидать.

Эвтерпа вмиг осиротела,
Когда на хрупкий зимний наст
Легло безжизненное тело,
И крылья опустил Пегас.

В тот час мужей и жён прелестных
Невольно охватила грусть.
А что утратила словесность,
Не сразу осознала Русь.

Поэтами славна Россия.
И в сердце каждого из них
Неукротимая стихия,
И Пушкина волшебный стих.

Клим был похож на Пушкина как брат.
Не брил виски и одевался франтом.
Стихи и прозу написать бы рад.
Да, Бог не наделил его талантом.

О том, что Пушкин здесь гостил не раз,
Семейная легенда утверждала.
А был поэт известный ловелас,
Но предков осуждать нам не пристало.

За все грехи придётся отвечать.
Об этом постоянно пишут в книжках.
Лежит прелюбодейство как печать
На абиссинском облике парнишки.

Перебирая хлам на чердаке,
Нашёл там Клим старинные кораллы,
А с ними пачку писем в сундуке,
Обвязанные лентой обветшалой.

Корреспондент в тех письмах восхвалял
Его пра-пра-прабабку Генриетту.
Да, несомненно, этот мадригал
Принадлежал великому поэту.

Не замечая ижицу и ять,
Объединяя буквы эф и фиту,
Он стих решил в редакцию послать,
Мечтая стать известнейшим пиитом.

Вот, наконец, ему пришёл ответ
С рецензией известного поэта,
В которой тот дал дружеский совет:
– Читать побольше Пушкина и Фета.

Рекомендован Блок, Майков, Светлов.
Проведай он, чей опус критикует,
Нашёл бы критик много лестных слов,
И дал оценку несколько иную.

Бывают неудачные стихи
У самого почтенного поэта.
Но кто посмеет указать грехи,
Очей, не отводя, авторитету?

Достоин уваженья только тот,
Кто славит не заслуги, а таланты.
И знает, что возводит эшафот
Не юноше безвестному, а гранду.

Забыли паспорт
вложить
в штанину.
Потёртый паспорт —
несчастной
планеты.
Жизнь заставляет
быть гражданином,
А совесть хочет,
чтоб был
поэтом.
Опутан я рифмами
как паутиной,
А солнце
будто
спешит за тучи.
С какими мыслями
по пути мне?
Каким словам
окажусь я
попутчик?
Любовь и ревность
как меч
и ножны,
Идут под руку
и в ногу
шагают.
Любить
без ревности —
это можно.
Как ревновать
без любви
не знаю.
Так же и мысли
в стихах
гнездятся.
Слово хватает
за сердце
спазмом.