Аристофан - Птицы

Муза, Муза лесная!
Тио-тио-тио-тиотинкс.
Порхаем мы по гребням гор,
И внемлет нам лесной простор.
Тио-тио-тио-тиотинкс.
Ясень укрыл нас густою своею листвой.
Тио-тио-тио-тиотинкс.
Льется из рыжего горлышка звонкая песнь.
Тио-тио-тио-тиотинкс.
Пану святому священные гимны поем,
Пляшем в честь Матери Горной – Кибелы. [67] Кибела – малоазийская богиня, считалась покровительницей девственной природы и гор.
То́-то-то́-то-то́-то-то́-то-тинкс.
Фриних, как пчелка, амвросию звуков собрал. [68] Фриних – драматический поэт начала V в. до н. э., славился лирическими партиями в трагедиях.
Он, словно ношу, из рощ и лесов приносил
Песни свои золотые.

Посетители театра, если кто-нибудь из вас
С нами жить привольно хочет, пусть идет скорее к нам.
Что по вашему закону безобразно и грешно,
То слывет у птиц прекрасным и у нас разрешено.
Вот по вашему закону не годится бить отца,
Мы же рады и довольны, если вдруг птенец к отцу
Подбежит, ударит, крикнет: «Ну попробуй, сдачи дай».
Вы рабов клеймите беглых, вы преследуете их,
Мы же им присвоим званье пестрокрылых журавлей.
Если Спинфар как фригиец ущемлен у вас в правах, [69] Спинфар – житель Афин, добивавшийся получения гражданских прав, несмотря на свое фригийское происхождение.
То у нас фригийской птицей называться будет он.
У людей слывет карийцем и рабом Экзекестид,
А у нас кариец каркнет – и найдет себе родню.
Если Писия сыночек вам предательством грозит, [70] Писия сыночек – Мелет, плохой кифарист. О каком предательстве идет речь – неизвестно.
То у нас птенца такого в петухи произведут:
Нет запрета в птичьем царстве петушиться петухам.

В крике лебеди белой –
Тио-тио-тио-тиотинкс!
И в легком шелесте крыла
Мы слышим: «Феб, тебе хвала».
Тио-тио-тио-тиотинкс.
Лебеди кручи покрыли над Эбром-рекой. [71] Эбр – река во Фракии, нынешняя Марица.
Тио-тио-тио-тиотинкс.
Клич по заоблачным далям эфира прошел.
Тио-тио-тио-тиотинкс.
Вот уже в страхе к земле припадает зверье,
Ветер улегся, и замерли волны.
То́-то-то́-то-то́-то-то́-то-тинкс.
Вот и Олимп загудел. Изумленья полны
Боги бессмертные. Музы ведут хоровод,
Песню заводят Хариты. [72] Хариты – богини красоты и изящества.

Быть крылатым от рожденья лучше всех на свете благ.
Если б, зрители, на крыльях подниматься вы могли,
Кто бы стал с пустым желудком трагедийный слушать хор?
Заскучав, домой покушать зритель живо улетит,
Чтоб затем, наполнив брюхо, на комедию поспеть.
Если, скажем, пожелает облегчиться Патроклид, [73] Патроклид – лицо неизвестное.
Он плаща марать не станет, а в сторонку отлетит,
Там нужду свою он справит и обратно прилетит.
Если вдруг любовник ловкий есть, о зрители, средь вас,
Он сейчас же, как увидит, что сидит в театре муж,
Полетит к жене на крыльях, с ней в постели полежит,
А затем взмахнет крылами и обратно полетит.
Ну, скажите, не блаженство ль быть пернатым и летать?
Вот возьмите Диитрефа: [74] Диитреф разбогател на продаже глиняной посуды. опериться не успел,
А вознесся: стал филархом, [75] Филарх – командир ополчения, выставляемого от филы. а затем гиппархом стал! [76] Гиппарх – командир кавалерийского отряда.
Был ничем, а нынче ходит рыжим конепетухом! [77] …ходит рыжим конепетухом! – Кличку «конепетух» Аристофан обычно применяет к воякам-хвастунам.

Ну, вот и все. Пусть будет Зевс свидетелем,
Потешнее не видывал я зрелища.

Над чем смеешься?

Над твоими перьями.
Сказать тебе, кого напоминаешь ты?
Гуся, изображенного сапожником.

А ты-то, словно дрозд, в кружок ощипанный.

Украшены мы оба, как Эсхил сказал, [78] Украшены мы оба… – стих из недошедшей трагедии Эсхила «Мирмидоняне».
Не чем-нибудь, а собственными перьями.

Что делать нам теперь?