Гомер - Илиада

Как размещались ахейцы — и было смятенье. Старались
Десять глашатаев громких, нельзя ль удержать их от крика,
Чтобы царей, возращенных Зевесом, могли они слышать.
Только с трудом размещался народ, на местах оставаясь
И прекращая шуметь. Со скипетром а руке Агамемнон

С места поднялся. Тот скипетр Гефест изготовил, трудившись,
А подарил он его Олимпийцу Крониду Зевесу, —
После Зевес его отдал посланнику Аргоубийце,
Царь же Гермес дал Пелопсу, коней укротителю быстрых,
После Пелопс передал его пастырю войска Атрею,

Тот, умирая, Тиэсту, овцами богатому, отдал,
Царь же Тиэст завещал Агамемнону, сыну Атрея,
Многими чтоб управлял островами и Аргосом целым.
И, на него опираясь, он слово сказал аривянам:
"Други мои! О, герои данайские, слуги Арея!

Зевс Громовержец Кронид меня бедствием тяжким опутал,
Он, кто, жестокий, сперва мне кивнул головой в знак согласья
И обещал, что вернусь, Илион крекостенный разрушив;
Ныне же, злобный обман замышляя, Зевес повелел мне
В Аргос без славы уйти, погубивши здесь много народа.

Так пожелал он теперь, Олимпиец Зевес всемогущий,
Он, кто до ныне низринул венцы с городов уже многих,
Да и низринет еще, ибо сила его беспредельна.
Но и для дальних потомков то будет позором улышать,
Что и в подобном числе и такие ахейцы так тщетно

И безуспешно войну продолжали, воюя с мужами,
Бывшим в меньшем числе, и коца никакого не видя.
Ибо когда бы ахейцы, а также троянцы, хотели,
Мирный союз заключив, сосчитаться одни пред другими,
Если б троянцы собрались здесь все, кто очаг лишь имеет,

Мы же, ахейцы, желали бы взять, на десятки разбившись,
По одному лишь троянцу на каждый, вино чтобы черпал, —
Без виночерпиев много тогда бы осталось десятков.
В столько-то раз многочисленней греки троянцев,
Что в Илионе живут. Но на помощь союзники мужи

Из городов собираются многих. Они, копьеносцы,
Сильно меня отражают, препятствуя, как ни желаю,
До основания срыть Илион, многолюднейший город.
Девять годов у великого Зевса уже пролетело,
Сгнили давно корабельные брусья, истлели канаты,

Где-то в домах наши жены, равно как любезные дети,
Пред очагами сидят и нас поджидают, а дело,
Ради которого прибыли мы, не исполнено нами.
Други, давайте же все поступать, как теперь повелю я.
Вместе бежим с кораблями в любезную отчую землю,

Ибо не взять никогда нам широкодорожную Трою".
Так он промолвил и радость вдохнул им в сердца своей речью,
— Всем из народа, не знавшим о прежнем решеньи совета.
И зашумело собранье, как волны огромные моря,
В час, когда южный и западный ветер приводят в движенье

Понт Икарийский, из тучи Зевеса отца устремившись.
Точно как бурный Зефир наклоняет высокую ниву,
То подымаяся грозно, то падая вдруг на колосья, —
Так бушевало собранье. И воины с радостным криком
Все к кораблям устремились, и пыль, из-под ног выбиваясь,

Встала высоко. Они же меж тем убеждали друг друга
За корабли ухватиться и в море священное сдвинуть,
Рвы очищали, из-под кораблей извлекали подпоры, —
И от спешивших на родину крик поднимался до неба.
Так бы судьбе вопреки, возвращенье ахейцев свершилось,

Если бы Гера тогда не промолвила слова Афине:
"Непобедимая дочь Эгидодержавного Зевса!
Горе! Ужели домой по широкому гребню морскому
Так убегут аргивяне в любезную отчую землю,
На похвальбу и Приаму и прочим троянцам покинув

Здесь агивянку Елену, ту, ради которой погибло
Столько ахейцев под Троей, вдали от любезной отчизны?
Но поскорей отправляйся ты с стан меднобронных данайцев,
Ласковой речью своей останавливай каждого мужа,
В море совлечь не дозволь кораблей обоюдоокруглых".

Молвила так. Синеокая ей покорилась Афина
И, устремившись, с вершины Олимпа на землю спустилась.
Вскоре достигла она кораблей быстроходных ахейских.
Там Одиссея нашла, кто по мудрости равен Зевесу.
Не прикасался герой к своей черной ладье оснащенной,

Ибо печаль овладела и сердцем его, и душою.
Ставши вблизи, синеокая так говорила Афина:
"Зевса потомок, Лаерта дитя, Одиссей многоумный,
О, неужели домой, в любезную отчую землю,
Бросившись вместе к судам многовесельным, вы убежите,