Unknown - Navsegda

место. Здесь я мысленно находиться не могу.

Анна обнимает меня одной рукой и подбадривающе сжимает. Пастор подает мне и

Сьюзен маленькие лопатки, чтобы мы присыпали гроб землей. Мы обе берем их, выйдя

вперед, однако Сьюзен поднимает горсть земли рукой и бережно бросает ее на гроб. Я

следую ее примеру. Мы стоим на краю могилы бок о бок — вместе, но разделенные, —

отряхивая землю с ладоней. И я вдруг понимаю, что завидую земле, которая многие годы

будет лежать рядом с телом Бена. Когда Сьюзен поворачивается, чтобы вернуться к

остальным, наши мизинцы соприкасаются. Я рефлекторно замираю, но Сьюзен — пусть

всего лишь на секунду и, не поднимая на меня глаз, — хватает мою ладонь и сжимает ее.

На одно мгновение мы объединяемся в своем горе, а потом свекровь занимает свое место

в толпе, а я — свое. Мне хочется бежать к ней. Хочется обнять ее и сказать: «Посмотрите,

кем мы можем стать друг для друга». Но я не делаю этого.

Вернувшись к машине, я пытаюсь внутренне подготовиться к следующей фазе дня.

Я маленькими шажками проигрываю ее в своей голове. Мне нужно просто посидеть на

переднем сидении автомобиля, пока Анна будет вести нас в дом Сьюзен. Нужно спустить

одну ногу из машины, когда подруга припаркуется, затем — вторую. Нельзя расплакаться

по пути к дому Сьюзен. Нужно нацепить улыбку, переступив порог, и пугать ее

неестественностью присутствующих. Я мысленно дохожу лишь до этого момента, когда

мы останавливаемся возле дома Сьюзен, продолжая длинную вереницу машин,

припаркованных у тротуара. Соседи знают о случившемся? Смотрят ли они на это

нашествие, думая: «Бедная Сьюзен Росс. Теперь она и сына потеряла»?

Я выхожу из машины и поправляю платье. Снимаю шляпку с вуалью и оставляю ее

на переднем сидении. Анна, видя это, одобрительно кивает.

— Для дома это было бы слишком драматично, — замечает она.

Если я открою рот, то разрыдаюсь и изолью все свои чувства на этот самый

тротуар. Я просто киваю в ответ и сжимаю губы, заставляя проглотить себя вставший в

горле ком. Мне нужно сейчас держать себя в руках. Я смогу проплакать всю ночь. Смогу

проплакать всю оставшуюся жизнь, если у меня получится пережить предстоящие

минуты.

Дом Сьюзен поражает своими размерами. Он огромен для одного человека — и это

слишком явственно. Думаю, Сьюзен уже понимает это и сама, чувствует это каждый день.

Это особняк в испанском стиле, выкрашенный в ослепительно-белый цвет. Ночью он,

наверное, для всего квартала сияет как луна. Черепичная терракотовая крыша. Громадные

68

окна. Яркие тропические цветы на лужайке перед домом. Этот дом не просто дорогой, он

требует много денег на свое содержание.

— Боже, чем она занимается? Пишет книги о Гарри Поттере? — спрашивает Анна,

пока я рассматриваю дом.

— Семья Бена не была богата. Всё это появилось недавно, — отвечаю я.

Мы поднимаемся по каменным ступеням и открываем входную дверь. Стоит мне

переступить порог, как я оказываюсь в суете дома, переполненного людьми.

Обслуживающий персонал в черных брюках и белых рубашках предлагает на

подносах лососевый мусс и маринованные креветки на кукурузных чипсах. Мимо меня

проходит женщина с жареными макаронами и сырными шариками. Если я что-то тут и

съем, то именно это. А не какую-то морскую дрянь. Кто подает морепродукты на

поминках? Наверное, все. Но я ненавижу морепродукты и ненавижу эти поминки.

Анна берет меня за руку и ведет сквозь толпу. Я не знаю, чего ожидала от этих

поминок, поэтому не знаю, разочарована или нет.

Наконец мы пробираемся к Сьюзен. Она находится в кухне — в своей красивой, до

нелепости забитой техникой кухне, — и обсуждает с персоналом время, в которое нужно

подавать те или иные блюда, и куда и что ставить. Она такая добрая и понимающая.

Говорит такие вещи, как: «Не беспокойтесь об этом. Это же просто соус на ковре. Я

уверена, пятно отойдет» и «Чувствуйте себя как дома. Ванная расположена внизу, в

коридоре за углом, направо».

Гостевая ванная. Я хочу увидеть ее! Как мне взбежать по лестнице и найти ее так,

чтобы Сьюзен об этом не узнала? Чтобы не выглядеть ужасно бестактной и

безрассудной? Мне очень хочется увидеть надпись Бена. Увидеть новое доказательство

того, что он жил.

Анна сжимает мою ладонь и спрашивает, хочу ли я чего-нибудь выпить. Я говорю

«нет», и подруга уходит в сторону барной стойки без меня. Внезапно я чувствую себя