User - i cf85044c3a33e6c4

я прилипаю к ней взглядом, не могу сконцентрироваться ни на чем другом. Может быть,

потолок все-таки упадет мне на голову? Это было бы проще, не пришлось бы решать, как себя

вести. Сломались все правды и истины, в которые я верила почти десять лет. А, кстати, с чего

бы? Вдруг я неправа? Может быть, никакое передо мной не кольцо? Гонимая надеждой, я в

несколько порывистых движений протягиваю руку и осторожно касаюсь загадочного трофея.

Но попытка избежать правосудия успехом не оканчивается. Там действительно кольцо. Самое

красивое кольцо в мире. Из белого золота, почему-то с двумя рельсами и бриллиантом, не

таким вульгарным, как у Ашера, немногим больше стекляшки Брюса. Но, черт его дери, моим

бриллиантом! Совершенно точно моим! Мысли о том, что я не очень-то настроена идти замуж

за Шона вылетают из головы в момент, потому что я хочу это кольцо. Оно мое и для меня!

После этой мысли все становится чуточку понятнее и прозрачнее, ровно настолько, чтобы

обрести голос.

— Картер?

Да, звучит странно и сипло, но этого, видимо, достаточно, потому что Шон и сам начинает

говорить. Разумеется, не стандартными «люблю-не-могу-умоляю-стань-моей-половинкой». Ха!

Это было бы слишком банально, у него, как всегда, свой взгляд на происходящее! Весьма

раздражающий, кстати сказать.

— Все будет не так, как ты думаешь. И не так как ты хочешь, — сообщают мне, даже не

озвучив толком притязаний. Многообещающее начало. — То, что считаю своим, я не делю и не

выпрашиваю. Потому что у меня есть основания считать это своим, и остальные условности —

обычная бессмысленная суета. Я знаю, как именно нужно поступать в той или иной ситуации, и

не обращаю внимания на «сложно» и «невозможно». Именно поэтому не слушаю советы. Да, я

сложный человек. Тебе придется многие вещи принимать как данность и списывать на

безосновательное упрямство, махнув рукой. Не лезть, не пытаться понять или изменить. И хотя,

уверен, ты уже итак это знаешь, я считаю своим долгом предупредить, потому что хочу, чтобы

ты начала, наконец, со мной считаться. Я хочу, чтобы ты стала моей. Насовсем. Это значит, что

я никогда не отпущу тебя, не дам тебе развод, не позволю спать в другой спальне или жить в

другом месте и не взять мою фамилию. Ты не сможешь больше «наш» дом назвать «твой», как

ты это делаешь сейчас и делала всегда. Джоанна, место, где живет человек, называется «мой

дом», а не чей-то там, будто одно твое присутствие в доме мужчины, с которым ты живешь —

великая уступка. Это не так, и я каждый день буду напоминать тебе об этом. О том, что для

тебя одной, лучше всех именно я. Я буду с тобой и для тебя всегда. На свой манер, как умею, но

это обещать могу.

Вот

только

вместо

того,

чтобы

расчувствоваться,

я

начинаю

злиться:

— Я… не понимаю… твое “всегда”! — вдруг взрываюсь я. — Мы прожили четыре года вместе.

И ты вышвырнул меня из своего дома так, как даже с собакой не смог! Ты… ты искалечил меня

и ушел! Сейчас мы вместе меньше месяца, и ты вдруг посмел заговорить о каких-то гарантиях?

Шон, ты изменял мне, намеренно унижал меня, заставлял тебя ненавидеть, ты сделал меня

инвалидом. А теперь заявляешь, что никогда не позволишь уйти? Не слишком ли много на себя

берешь?!

— Да, именно это я и делал, — отвечает он просто и спокойно, заставляя потерять запал,

превращая гнев в обиды и сожаления, — но ты ушла.

— Ты этого и добивался! — огрызаюсь я.

— Да. И с тех пор я учел свои ошибки, потому никогда не стану поступать с тобой так, как

раньше.

— С чего я должна тебе поверить? — желчно интересуюсь я.

— Я расскажу только один раз — сегодня, — и никогда не стану повторять снова. Советую

засунуть обиды подальше и попытаться понять, пока такая возможность есть. — Он замолкает

на мгновение, и в тишине гостиной отчетливо слышится мое недовольное сопение. Да,

вероятно, стоит сбавить обороты и все-таки выслушать историю журнального столика, уверена,

речь пойдет именно о нем. — Ты не пришла ко мне в тюрьму, — начинает Шон, а я

возвращаюсь мыслями в те жуткие дни. Да, так и было. — Вызвала Алекса и Карину из

другого, черт возьми, полушария, а сама не пришла. Ты должна была прийти, я этого ждал, в те

несколько дней у меня не было ничего другого, я просто сидел, предвкушал, как ты появишься

у гребаной решетки, продумывал в деталях слова, которые скажу тебе. А ты все разрушила. Ты.