User - i cf85044c3a33e6c4

людьми — внезапно они могут стать для тебя много большим, чем ты хочешь, но оказаться

беспощадными. Ведь, если приглядеться, за крашеными космами и вечно хлопающими

ресницами скрывается мстительная непрощающая стерва. Это в тебе было с самого начала, а

теперь просто отчетливее проступило, — глядя на мое молчаливое возмущение, сообщает мне

Шон. — Не надо протестов и оправданий. Это действительно так, с тобой безумно сложно, и с

возрастом ты стала еще противнее и депрессивнее, но я хочу тебя именно такую. Наконец-то ты

стала женщиной, которая может меня принять со всеми моими минусами и недостатками. Джо,

у меня было много времени на размышления, я полностью отдаю себе отчет в том, что делаю.

Больше ты меня не напугаешь, что бы ни натворила. Только я тебя не отпущу, даже если

попытаешься. Это все.

И, пользуясь всем вышесказанным, я, наконец, задаю вопрос, без ответа на который

фигушки мой ректор получит!

— Ты меня любишь? Скажи, что ты меня любишь!

И хотя я знаю, что, собственно, именно это мне и сообщили развернуто и подробно, также,

что Шон с трудом сдерживается от того, чтобы закатить глаза, он сухо и смиренно отвечает:

— Люблю.

Хм, Джоанна Картер. Это звучит куда лучше, нежели Джоанна Монтгомери, Джоанна

Циммерман или даже Джоанна Прескотт. Да, определенно лучше. Когда мы находим

подходящего мужчину, мы примеряем на себя его фамилию, чем лучше она звучит, тем больше

у него шансов. Это не меркантильность, просто так работает женское подсознание. Фамилию

Шона я уже давно примерила и осталась довольна, не потому ли только его выкрутасы терпела

целых четыре года?

Я смотрю на Шона и обнаруживаю, что он все еще ждет ответа. А? Он все еще

сомневается? Да забирай, будто я кому-то еще нужна. Хотя, если честно, мне-то и самой никого

другого не надо… Достаю из коробочки такое желанное мое колечко и надеваю его на палец.

Красивое, такое красивое! А потому сажусь на колени Шона, запускаю пальцы в его кудрявые

волосы. И, главное, я знаю, что ни один другой человек в этой роли его бы не устроил. Даже

Пани. Ей не говорил, что не отпустит. А если бы сказал, то и сделал, он не фанат пустых

обещаний.

Держать в руках сердце и разум одного из самых опасных людей планеты, что может быть

заманчивее? Именно так: и сердце, и разум. Ведь он так долго обо мне думал, мечтал. Неплохие

условия продажи в добровольное рабство! И я бросаюсь к его губам, совсем как он это делает.

Словно всю жизнь запрещали. Задыхаюсь и шепчу его имя и какие-то слова о том, что согласна.

Возможно, он был прав, при чем декорации, если мы так долго шли друг к другу?

Но как бы то ни было, Шон не соврал мне ни словом. Если вы думаете, что с тех пор он

начал носить меня на руках, то это не так. По крайней мере, от уборки прокисших и зловонных

блинчиков (да-да, тех самых), никакая пламенная любовь меня не спасла… А ведь я, считай,

подписала контракт, первым пунктом которого значится очень удобная для некоторых строчка

«Шон Картер всегда прав».

Роль моей подружки невесты досталась Селии Штофф. Хотя она не ладит с Шоном и

является сестрой человека, за которого я собиралась замуж. Но у меня не так много друзей, и

пришлось обратиться именно к ней. В общем-то, компромисс мы нашли во всем, кроме одного

вопроса: она не понимает, почему я отказываюсь от свадьбы века, а у меня начинает дергаться

глаз от мысли о том, что придется бегать по всему Сиднею, чтобы найти самые свежие

цветочки. Лично я хочу выйти замуж, причем поскорее, а то мои долгосрочные помолвки плохо

заканчиваются. Да, все верно, я вовсе не против стать миссис Картер! А раз так, то все

обговорено и спешно претворяется в жизнь. Медовый месяц мы проведем в Осаке у Такаши.

Там будем доделывать проект, осваивать Японию и заниматься сексом. По-моему, план

безупречный. А студенты… да никуда не денутся эти студенты! Шон без труда все решил с

университетом и Бабочками, это вообще не вопрос, а вот на моих плечах лежит задача

посложнее.

Я давно не виделась с родителями. Довольно непросто выйти из машины и постучать в

дверь. Старенькая тойота Брюса припаркована рядом с отцовским шевроле, и это зрелище

вызывает отторжение: я до сих пор переживаю из-за того, что в нашем разрыве самые близкие

люди поддержали не меня. Набравшись мужества, выбрасываю из головы грустные мысли и

направляюсь к дому.

— Ханна… — ахает мама с порога, и бросается меня обнимать. Папа перенимает эстафету,