Михаил Смиртюков - Государство — это он

Однажды Устинов (он был первым заместителем Хрущева) подарил Никите Сергеевичу

только что выпущенные нашей промышленностью часы. И хвастался тем, как замечательно

работают наши часовщики. Дня через три за эти часы Хрущев отругал Устинова, причем в

присутствии Косыгина: достижение советской промышленности встало намертво через два

дня. Устинов обиделся настолько, что зашел ко мне и говорит: "Слушай, неудобно как-то

получается. Зачем Никита Сергеевич отрабатывал меня при Косыгине?"

Наверное, на месть и критику расходовалась не вся кипучая энергия Хрущева?

Большую часть времени и сил он тратил на борьбу за власть. Тут ему многое удавалось: Берию убрал, всех старых друзей локтями растолкал. Но что интересно, иногда борьба его

была какой-то мелочной. Когда Маленкова освободили от должности главы правительства, Хрущев немедленно выселил его из кабинета Сталина и сам занял его. При Булганине

Хрущев на каждом шагу показывал, что первое лицо – именно он. Он приходил на заседание

Президиума Совмина, садился на места для приглашенных, в первый ряд, и начинал

ерничать. "Что сегодня обсуждаем? – кричит. – Годовой бюджет?" И все, начиная с

Булганина, были обязаны смеяться. Убедится так в своем первенстве и уходит. Еще он

абсолютно не переносил, когда на каких-либо совещаниях присутствующие переставали

обращать на него внимание. Помню, один из пленумов ЦК проходил в Большом

Кремлевском дворце. В окна пробивалось солнце. Министр пищевой промышленности Зотов

налил из бутылки шампанское в красивый бокал, подержал его на солнце и говорит: "Вот бог

создал такую красоту, а мы спорим, производить его или не производить. Само солнце светит

в этом веществе". Хлопали ему ужасно. А Хрущева заело. Только Зотов собрался

продолжать, как Хрущев и говорит: "Я вот еду вчера и вижу: по Рублевскому шоссе едет

всадник, а за ним – машина охраны. И кто, вы думаете, это был? Микоян!" Зал смеется, Микоян немного натянуто улыбается, выступление Зотова скомкано.

Фото: РГАКФД/Росинформ / Коммерсантъ

"Министр пищевой промышленности Зотов (на фото) не стеснялся говорить Хрущеву правду

в глаза. В таких случаях тот обижался и начинал шмыгать носом"

"Он обидел слишком много руководителей"

Что, на ваш взгляд, стало причиной смещения Хрущева?

Он обидел слишком много руководителей всех уровней. Всем надоело сидеть и ждать, когда

их снимут с работы. А его бесчисленные вояжи создали условия для вызревания заговора.

Что-то он, конечно, предчувствовал, человек-то он был неглупый. Попытался поселить всех

членов Президиума ЦК рядом с собой, в построенных под его руководством особняках на

Ленинских горах, чтобы видеть, кто и чем дышит. Но Брежнев и Косыгин отказались

въезжать в эти тяжелые купеческие хоромы.

А что, к 1964 году преданных сторонников у Хрущева уже не осталось?

Настоящих хрущевцев было маловато. А из тех, кто сохранял преданность ему, большинство

были сильно недалекими. Фрол Романович Козлов, например, хоть и сидел в Президиуме ЦК, был недалеким просто до тупости, к тому же еще малограмотным. Таким же был и секретарь

ЦК Кириченко. Козлов двух слов не мог сказать без мата. А с Кириченко они беседовали на

языке забулдыг у пивной. Я как-то присутствовал при их беседе. Если ее перевести на

литературный язык, то была она такой. "Ну, что будем решать?" – спрашивает Козлов.

"Хочешь не хочешь, – отвечает Кириченко, – а решать что-то надо. А то Никита узнает, что

мы ничего не решили, и будет опять орать: "Для чего я вас, дураков, на эти места посадил, когда вы ничего сами решить не можете?"". Помню, Фрол Романович на всех документах, что мы ему направляли, писал: "В отдел ЦК... Доложите свое мнение". Такие верные

сторонники и довели Хрущева до отставки.

В его окружении действительно не осталось верных ему и разумных людей?

Остались единицы. Был такой Кузьмин Иосиф Иосифович, заведующий отделом

машиностроения ЦК. Он был настоящий хрущевец. И Никита его двигал, причем так, как это

умел делать только он. Вдруг ни с того ни с сего сделал Кузьмина первым заместителем

председателя Совета министров СССР и председателем Госэкономкомиссии, планировавшей

будущие пятилетки, десятилетки и даже столетки. Перед октябрьским пленумом, когда