Михаил Смиртюков - Государство — это он

которой когда-то жил Молотов, потом – Хрущев, а за ним – Подгорный. Дача приличная, и

участок огромный – около 30 гектаров. Перед тем как ему вселяться, ее отремонтировали и

обставили новой мебелью. Вдруг во время одного из наших разговоров Рыжков сообщает, что беседовал о своей даче с Горбачевым. "Сказал генеральному, что дача маленькая и при

ней нет бассейна, хотя мне и полагается. Говорю, что хочу построить скромную, но новую. А

Горбачев ответил: "Правильно"". Я ему говорю: "Николай Иванович, зачем огромные деньги

тратить, строить? Гришин вот-вот дачу освободит. Она с бассейном. Отремонтируем, и

живите". Он ничего не ответил. Через некоторое время мне звонит замначальника 9-го

управления КГБ Клен. И этот о жене Рыжкова. "У вас, – говорит, – недалеко от Барвихи

строится дом приемов. Так туда Людмила Сергеевна каждую неделю стала приезжать. Ходит

по стройке с собачкой. Рабочие зубоскалят. Неудобно. Надо бы Николаю Ивановичу как-то

об этом сказать". Я удивился. Мы ведь договорились с Рыжковым построить там особняк для

приема иностранных делегаций. При чем здесь его жена? Мне докладывают, что она

указывает, как расположить комнаты и прочее. Спрашиваю у Рыжкова. Он мнется: "Да вот

мы решили сделать этот дом загородной дачей Совета министров". Кто мы? Вот тебе и новая, но скромная дача. Обставили мебелью и ее. Но прожил он на ней всего полторы недели. В

газетах поднялся шум, и Рыжковы быстренько съехали.

Фото: ИТАР-ТАСС / ИТАР-ТАСС

"Вообще настроение Рыжкова из-за проблем с бюджетом было не лучшим. Минфин тогда

привел расчеты огромных потерь бюджета от снижения продажи спиртного"

– С началом гласности таких скандалов вокруг имени Рыжкова было немало.

– Это точно. Был скандал с попыткой приватизации дачи, уже третьей, той самой

гришинской, которую для него все-таки отремонтировали. Потом со строительством

элитного жилого дома в самом центре Москвы, где поселились Рыжков, семья его дочери и

некоторые приближенные. Скандалов могло бы быть гораздо больше, если бы журналисты

могли увидеть некоторые распоряжения правительства. Каким-то кооперативам

предоставлялись немыслимые права, для Совмина закупались в огромных количествах

импортные радиоприемники и лифчики. Причем все эти бумаги в нарушение установленного

порядка проходили мимо управления делами, мимо меня. Затем, как писали газеты, с

согласия внешнеэкономической комиссии Совмина был образован печально знаменитый

АНТ, который должен был вроде бы за границей менять наши танки на западный ширпотреб.

Словом, правительство превращалось в какую-то биржу. Всей этой коммерцией руководил

назначенный по настоянию Людмилы Сергеевны начальником хозяйственного управления

Совмина Александр Стерлигов. Я сколько мог сопротивлялся его появлению в

правительстве, а потом плюнул. Лет мне уже было ого-го. В 1989 году перед первым Съездом

народных депутатов СССР вместе со всем составом правительства я ушел в отставку. Потом

еще почти год поработал советником нового управляющего делами. В целом в правительстве

и Кремле – шестьдесят лет. Сколько ж можно было работать еще?

– А вы могли бы составить рейтинг советских премьеров, с которыми работали? Кто из них

был самым сильным управленцем или, если вам больше нравится, хозяйственником?

– Самым сильным, безусловно, был Косыгин. Потом Молотов, Сталин, Маленков, Тихонов, Булганин, Хрущев, Рыжков.

– Поставив Рыжкова последним, вы не перегнули палку?

– Знаете, когда он находился вдали от Горбачева и жены, оказывалось, что он отличный

управленец. В Армении, например, после землетрясения Рыжков быстро и четко организовал

спасательные и восстановительные работы. Из него мог бы получиться великолепный

министр по чрезвычайным ситуациям. Но слабее Рыжкова на моей памяти в Советском

Союзе премьера не было.