Андрей Имранов - Цитадель души моей

что она почти в рост человека – если не выпрямиться, да на цыпочки не встать, так и не

видно, что вокруг творится. Я впереди идущего егеря на три оговоренных паса – шесть

шагов то есть – отпустил и пошел следом, бездумно колосья между пальцев пропуская.

Зрелая пшеница, даже перезрелая немного – еще день-два – осыпаться начнёт. Убирать

надо её срочно – да кому теперь?

Тут Ней-Живучий, что впереди меня шёл, остановился и налево повернулся. Всё,

достаточно зашли, стало быть. Сейчас прочесывать начнём. Ней мне жестами команду от

Ворчуна передал: «Пригнувшись, Тихо, Шагом». Я кивнул, обернулся, шедшему за мной

Дециму команду повторил и в нетронутую пшеницу шагнул. Децим и Ней тут же из

видимости пропали, хотя было три паса до каждого – густо пшеница растёт. Не

заблудиться бы. Ну, потеряться у меня, допустим, не получится, а вот вперед вырваться

или вбок отклониться и на кого-нибудь из соседей наскочить – это запросто. Так что

каждые пять шагов я выпрямлялся немного – так, чтобы гряду холмов сквозь пшеницу

видно становилось – и по ней ориентировался.

Минут пять так шли. А может, десять. Когда в таком напряжении находишься,

время всегда медленнее течёт. А еще и жарко тут. Жарко и душно – ни ветерка понизу не

проскользнет, а нагретая солнцем пшеница парит вовсю. По мне уже ручьи пота бегут, и

кольчуга с каждым шагом всё тяжелей и тяжелей становится.

Тут мне какое-то движение спереди-слева почудилось. Я замер, арбалет вскинул,

тяжёлое дыхание своё унял, прислушался – ничего не слышно. Точнее, слышно, как

пшеница шелестит, но она всё время так шелестит. Сатр! Есть! Метнулось что-то рыжее в

переплетениях золотистых стеблей, я сразу туда арбалет разрядил, но чую, что опоздал

немного. «Здесь!», - кричу, - «Живучий, смотри!». Через мгновение слышу крик справа

«Здесь!» - но не Живучий кричал, дальше. Наверное, другого вольпа засекли, не мог же

мной замеченный так быстро там оказаться. А тут еще и слева крик, - «Здесь! Двое!» -

Децим кричит. Я головой верчу, а сам арбалет в живот упер, и рычаг тугой вытягиваю –

взвожу. И тут он на меня выскочил. Я уже понял, что болт вложить не успею, кинул

взведённый, но не заряженный арбалет в мельтешение рыжего и жёлтого впереди себя и

отшатнулся в сторону, гладиус выхватывая и летящий мне в живот клинок пропуская. Вот

только про кольчугу я забыл. Не дала она мне хорошенько отклониться. Но, впрочем, сама

и спасла – звякнул клинок о кольца, искры высек и дальше пролетел. Нырнул вольп в

пшеницу и не вижу я его. А вокруг - вопли со всех сторон, звон оружия, крики боли и

ярости. Сколько же их тут – вольпов? Но некогда мне об этом думать – вон опять рыжее

мелькнуло.

Вольпы любят со спины нападать. Я никогда с ними раньше дела не имел, но

особенность эту паскудную за ними знаю. Поэтому я стараюсь всё время держать за

спиной уже вытоптанный участок – чтобы тварь сзади близко незамеченной не

подкралась. Ну и кручусь постоянно – не стою на месте. Увидел движение, бросился,

мечом махнул, отшатнулся – опять искры из кольчуги. У вольпа спата на ладонь длиннее

моего гладиуса, не получается у меня до него дотянутся. А у него до меня – запросто. И

так – несколько раз: я впустую мечом машу, а вольп меня уже раз пять зацепил. Пока

несерьезно – всё же успеваю увернуться, но чую, что ненадолго. Ловчее он меня. А самое

хреновое – я это понимаю и потихоньку паниковать начинаю. Отлично знаю, что

последнее дело – в бою паниковать – но ничего не могу с собой поделать: ощущение у

меня, что проклятая бестия со мной, как кошка с мышкой, играется.

Все ж польза от нашей дерготни для меня кой-какая есть: полянку мы приличную

вытоптали, я этим пользуюсь и от её центра не отхожу. Прятаться теперь вольпу негде, но

я его всё равно толком разглядеть не могу – шустрая тварь, юркая, как ртуть и яркая – аж

глазам больно. Ни мгновения перед лицом не задерживается, всё норовит сбоку зайти –

тактика у них такая. Ну, я и кручусь, как игрушечный заводной болванчик.

Только плохо у меня получается. Вот удар в грудь я пропустил, практически не

отбив. Кольчуга выдержала, но не до конца – похоже, пара колец таки лопнула. Чую я что-

то нехорошее в груди, да и одежда больно быстро намокает. Похоже, конец мне приходит.

Надо что-то делать. Я помотал головой, дурноту имитируя, сделал вид, что споткнулся и

левый бок вольпу подставил, только сердце локтём прикрыл. Хорошо подставил. Бок он