Андрей Имранов - Цитадель души моей

они и правы. В кольчуге, конечно, защищенней себя чувствуешь. Увереннее как-то. Но и

движения она порядком сковывает, особенно когда не просто рукой или ногой, а всем

корпусом двигаешься. В сторону отскочить, от удара меча отклониться, развернуться на

звук – уже не так быстро получается. Так что в принципе я понимаю, почему егеря

кольчуги, не говоря уж о лориках, не жалуют. Но когда идешь по следам диких вольпов,

каждую секунду нападения ожидая, вес кольчуги как-то и не в тягость кажется.

Солнце уже высоко поднялось, утреннюю хмарь разогнало, росу высушило. Стадий

двадцать от сожженной деревни по следам мы спокойно шли – на юг, прямо по дороге.

Слева от неё поле под чёрным паром лежало, а справа – горох рос. Горох, он низко растет

– и крысе не спрятаться, так что нападения мы не ждали. Шли себе и шли. Солнышко

греет, облака белыми брызгами на яростной синеве неба курчавятся, жаворонок в вышине

поёт – ну прям жить хочется. А вот потом справа от дороги холмы начались, и следы к ним

через поле свернули. Тут мы уже насторожились. Взвели арбалеты, болты на ложа

положили. Прошли по следам до распадка, потом Ворчун с Юлием посовещались

немного, и мы разделились – Юлий свой сквад дальше по следам повёл, а остальные в

стороне пошли – по вершинам холмов. Мы – слева, а Ван со своей десяткой – справа от,

идущего долиной, Юлия. Цезарь следы ищет, а мы его, стало быть, прикрываем. Таким

образом стадий на десять в холмы углубились, потом заминка вышла. Следы раздвоились.

Большая часть бестий пошла дальше в холмы, а трое или четверо от отряда отделились.

Свернули налево, и зашли, судя по всему, в пшеничные поля, раскинувшиеся слева от

холмов. Еще левее поле рекой ограничивалось, но вдоль холмов полоса пшеницы аж до

самого горизонта вытянулась. В таком поле не три, а три тысячи вольпов запросто

спрячутся.

Лейтенанты совещание устроили. Юлий с Ваном к нам поднялись и принялись

сверху пшеничные поля разглядывать.

- Это наблюдатели, - уверенно сказал Ворчун.

Ван с Юлием промолчали, но по их молчанию было понятно, что с Гаем они согласны.

- Они нас видят, а мы их – нет.

- Ворчун может тоже долиной пойти, - предложил Ван, - тогда с поля нас видно не будет.

Ворчун головой помотал.

- Тогда вершинами пойдут они, и мы все у них вообще как на тарелке будем.

- Что ты предлагаешь?

- Пусть Ван вместо нас по вершинам идёт, а мы сейчас спустимся, пройдем вперёд,

выйдем тихонько к полю и прочешем его частым гребнем отсюда к началу.

- Нельзя нам силы разделять, - Юлий нахмурился, - я – против.

- А я думаю, что нам нельзя себя предсказуемо вести. Они на это и рассчитывали, что мы

не рискнём разделиться.

- Тогда давай все вместе пойдем этих наблюдателей ловить. Оно и вернее будет.

Ворчун отрицательно покачал головой.

- Если они увидят, что на вершинах никого не осталось, они в поле сидеть не будут. Либо

поднимутся на холм и тогда всё поймут, либо сразу догадаются, куда мы делись. Сбегут, и

будем мы полдня впустую по пшенице шарахаться.

- Ладно, - Юлий на Вана посмотрел, потом снова на Гая, - а почему ты пойдешь? Мне

сподручнее, я и так уже внизу.

- Пшеница высокая, - задумчиво сказал Ворчун, - и густая. Прятаться в ней хорошо.

Порежут они вас, без кольчуг-то.

Юлий вздохнул. Прищурился недобро, окинул взглядом пшеничные поля, снова вздохнул.

- Ладно, - повторил, - не нравится мне это, но пусть так. Весельчак, веди сюда свой сквад, -

и пошёл вниз по склону холма.

Мы подождали, пока сквад Вана преодолеет половину склона, потом спустились

вниз, к Юлию, и пошли дальше по следам. Точнее, пошёл Юлий со своим сквадом, а мы

побежали. Опередили их стадий на пять, потом, бежавший впереди, Ворчун остановился и

руку поднял.

- Слушай меня, - сказал, - наши хвостатые друзья сейчас крадутся полем вдоль вон того

холма, - он указал рукой на отчетливо выделяющиеся на фоне неба фигурки егерей.

- А мы сейчас быстро выходим распадком к полю, углубляемся в него и идём назад частой

цепью – в трех пасах друг от друга. Кто увидит примятую пшеницу, следы вольпов или их

самих – сразу хватает за хвост и зовет остальных. Их там немного, мы их быстро

зачистим. Потом возвращаемся в холмы. Всё понятно?

- Да, - нестройным хором откликнулись мы.

- Тогда бегом за мной!

Мы выбежали, пригибаясь, из-за холма и с ходу врубились в пшеничную стену.

Сверху-то пшеница невысокой казалась: по пояс – по грудь, не больше. А тут оказалось,