Juan Román - 0840088001426705588 .. - .

тщательно оглядывать свою одежду, прежде чем принимать посетителей

или выходить на улицу!

Как ни трагикомично Лавкрафт повествует об этих событиях двадцать лет спустя, они

явно произвели на него глубочайшее впечатление. Последствия были буквально

кошмарны:

И вот тогда-то мое прежнее веселое настроение приняло мрачный оттенок.

Я начал видеть кошмары самого омерзительного свойства, полные тварей ,

которых я прозвал "полуночниками"***** - слово моего собственного

изобретения. Я привык зарисовывать их по пробуждении (возможно, идея этих

фигур пришла из издания de luxe "Утраченного Рая" с иллюстрациями Доре, на

которое я как-то раз наткнулся в восточной гостиной). В снах они обычно

мчали меня на головокружительной скорости сквозь пространство, все время

встряхивая & подталкивая своими мерзкими трезубцами. Целые пятнадцать

лет - ах, больше - [прошло] с тех пор, как я видел "полуночников", но и по сей

день, когда я в полусне & смутно дрейфую по морю воспоминаний детства,

меня охватывает страх... & я инстинктивно пытаюсь не уснуть . Такова была

моя личная молитва тогда, в '96 - каждую ночь - не спать & отогнать

полуночников!

Так началась карьера одного из великих сновидцев - или, придумаем для этого

феномена новый термин, кошмаровидцев - в истории литературы. Пускай после этого

письма пройдет еще десять лет, - а значит целых тридцать лет после кошмарных снов, -

прежде чем он опишет полуночников в своей работе, в его детских сновидениях уже

отчетливо видны концептуальные и художественные зачатки будущих рассказов:

космический фон; крайне экстравагантная природа зловредных созданий (в более

позднем письме он описывает их как "черных, тощих, эластичных тварей с оголенными,

шипастыми хвостами, перепончатыми крыльями и совсем без лиц !"), столь отличных от

традиционных демонов, вампиров и призраков; и беспомощная пассивность

протогониста, брошенного на милости сил, бесконечно более могущественных, чем он.

Разумеется, Лавкрафту понадобится немало времени, чтобы воплотить все это в

фантастической литературе; но при подобных снах с столь юном возрасте - а в

последний год своей жизни он признавался, что "даже наихудшие [из более поздних

кошмаров] бледны по сравнению с подлинным продуктом 1896", - его литературная

карьера начинает казаться неминуемо предрешенной.

Появление подобных снов и общее мрачное или подавленное настроение должно быть

заставило семью Лавкрафта - в особенности его мать - забеспокоиться о его психическом

и физическом здоровье. Лавкрафт часто упоминает о путешествии на запад Род-

Айленда, совершенном в 1896 г., хотя и не говорит о его цели или результате. Трудно не

поверить, что поездка в отчие края была, хотя бы отчасти, продиктована попыткой

избавить его от кошмаров и общего недомогания. А, возможно, и вся семья - овдовевший

Уиппл, осиротевшие дочери Лили, Сюзи и Энни, - нуждалась в забвении. (Поездка

совершалась не ради захоронения Роби в Фостере, ибо она упокоилась на родовом

участке кладбища Суон-Пойнт).

Лавкрафт описывает двухнедельное пребывание на ферме Джеймса Уитона Филлипса

(1830-1901), старшего брата Уиппла, на Джонсон-роуд в Фостере. Не совсем ясно, кто его

сопровождал, но несомненно, что мать должна была поехать с ним, а, возможно, и обе

тетки. Старинный дом, угнездившийся у холма, рядом с лугом, по которому бежал

извилистый ручей, несомненно, потрафлял как любви Лавкрафта к сельским пейзажам,

так и его растущему интересу к древностям; но куда более поразительное событие

ознаменовало для Лавкрафта, наверное, первую конкретную победу над своим личным

врагом, - временем:

В 1896, когда мне было шесть лет, меня отвезли погостить в ту часть

западного Род-Айленда, откуда вел начало род моей матери; и здесь [мы]

повстречали престарелую даму - миссис Вуд, дочь мятежного офицера в том

прискорбном бунте против законной власти Его Величества, - что с

надлежащей гордостью праздновала свой сотый день рождения. Миссис Вуд

родилась в 1796 году и могла ходить и говорить, когда Вашингтон испустил

последний вздох. И вот, в 1896, я беседовал с ней - с тем, кто общался с людьми

в париках и треуголках и учился по учебникам с длинным s! Как не юн я был,