Unknown - converted_file_82a98b44

Когда они смяли очередной заслон, Охотник увидел преследователей, уже покрывших половину перехода. Двое резко взмахнули руками и брошенные умело и сильно ножи прошли совсем рядом. “Да чтоб вас!” – чертыхнулся он и, сопровождаемый Псами вывалился на ближайшую лестницу. И опять безумие стремительного бега наверх, прерываемое жаркими, но скоротечными схватками. Вот только усталость уже начинала замедлять движения и реакцию.

Когда они добрались таки до Верхнего Храма, он уже почти ничего не видел – перед глазами стоял сплошной багровый туман, из-за которого он видел только то, что находилось непосредственно перед ним, да и то картинка изрядно расплывалась. В ушах грохотал ниагарский водопад, дыхание стало надсадным и хриплым, сердце долбило так, что грозило разорвать грудную клетку. С ходу высадив закрытую дверь Храма он ворвался внутрь, с ног до головы покрытый как своей, так и чужой кровью. Псы мало чем от него отличались. Их шерсть уже давно из белой превратилась в красную.

По инерции он сделал ещё несколько прыжков и остановился. Псы застыли рядом. Прямо перед ним, от пола до потолка, возвышалась самая настоящая гильотина, а Хаим и Сара, бледные, со связанными руками стояли рядом с ней на коленях и шептали молитвы. Читавший им приговор кормчий замер на полуслове и остекленевшими глазами воззрился на посмевших прервать церемонию.

И тут только Охотник заметил, что он окружён. И уже блестели в руках ножи, смотрели прямо в грудь многочисленные стрелы и не представлялось никакой возможности не то, что помочь тем, ради кого он здесь и оказался, а хотя бы самому унести отсюда ноги.

- Убить!!! – Страшным голосом заорал вскочивший со своего места, очень напоминающего трон, Падре.

Но тут же раздался и другой голос. Тихий, но не менее властный:

- Стойте! – Из-за трона показалась Святая и жестом приказала храмовникам опустить оружие. Те послушались. Однако стрелы, теперь смотревшие в землю, по-прежнему оставались на тетивах, а ножи и не думали возвращаться в ножны.

- Я сказал убить! – Снова прокричал Падре.

Верные только ему и никому более два десятка телохранителей вскинули луки, но Святая повела бровью и они беззвучно попадали на пол.

- Ещё раз посмеешь оспорить мой приказ, – ледяным голосом уведомила она застывшего отца-основателя, – и у “Ковчега” будет новый Падре.

Тот побелел, сжал кулаки так, что хрустнули костяшки пальцев, из горла вырвался невразумительный клёкот, но сделал сначала один шаг назад, потом другой, а потом просто упал на “трон” и остановившимся взглядом уставился в пространство перед собой. Повисла такая плотная тишина, что стало слышимым не только дыхание собравшихся, но и биение их сердец. Как понял Охотник, Святая первый раз за всё время своего пребывания здесь столь недвусмысленно указала Падре на его место. Теперь у “Ковчега”, похоже, наступали иные времена.

Святая спустилась с возвышения, на котором стоял “трон”, подошла к Охотнику и произнесла голосом, в котором отчётливо слышалась ирония:

- Я вижу, ты уже набрался сил...

Он ничего ей не ответил. Вместо ответа он обернулся и увидел, что преследовавшие его чуть ли не с самых нижних этажей храмовники уже подбегают к выломанной двери Храма.

- Они не посмеют переступить порог без моего на то разрешения. – То ли успокоила, то ли намекнула Святая. – Что привело тебя сюда?

- А то ты не знаешь. – Прохрипел он.

- Догадываюсь. – Ровно ответила она. – Но кто они тебе?

Охотник молчал, старательно избегая её пронзительного взгляда.

- Ну что ж, сформулируем по-другому. Зачем ты их спасаешь?

- Они... – Охотник в упор посмотрел ей прямо в зелёные глаза. – Они...

- Ну?

- Они хорошие люди.

- Вот как... Интересно. – На красивом лице Святой отразилось то ли подлинное, то ли поддельное удивление. – Настолько хорошие, что ты готов умереть за них?

- Я готов умереть за них. – Не отводя взгляда ответил он.

- И почему же?

- Потому, что умирая за них, я умру за себя. Я умру человеком.

- Ого! – Опять в голосе Святой пробились ироничные нотки. – Какие речи! Но как же быть с остальными присутствующими здесь?

- А в чём проблема?

- Проблема в том, что эти остальные как раз считают твоих... друзей... не хорошими... Настолько нехорошими, что приговорили их к смерти. По-твоему получается, что это именно они нехорошие? По-твоему получается, что это именно они – не люди. Нелюди. Так?

- Я не хочу играть в слова. – Ответил на это Охотник, так и не отводя взгляда. – И ты сама не хуже меня знаешь ответы на те вопросы, что задаёшь. К чему этот фарс? Просто отпусти их со мной. И мы уйдём. Сегодня же.