Джон Ирвинг - Дорога тайн

– Смотрите-ка – у вас тоже говядина! – воскликнула его новая могучая поклонница, обнимая Хуана Диего за хрупкие плечи такой же сильной, как у Кларка, рукой. – Вот что я вам скажу, – заявила крупная женщина Хуану Диего, ведя его к своему столику. – Помните ту сцену с охотниками на уток? Когда этот идиот забывает снять презерватив, а сам идет домой и начинает мочиться на глазах у жены? Обожаю эту сцену! – сказала ему в ухо любительница тигров, направляя его перед собой.

– Не всем понравилась эта сцена, – попытался возразить ей Хуан Диего. Он вспомнил одну или две рецензии.

– За Шекспира писал сам Шекспир, верно? – спросила крупная женщина, подталкивая его к стулу.

– Думаю, да, – осторожно ответил Хуан Диего.

Он все еще искал Кларка и Хосефу; он действительно любил своих дотошных читателей, но иногда их немного заносило.

Его нашла Хосефа и подвела к их с Кларком столу, где Хуана Диего и ждали.

– Защитница тигров, тоже журналистка – одна из лучших, – сообщил ему Кларк. – Из тех, кто действительно читает романы.

– Я видел Мириам и Дороти во время интервью, – сказал Хуан Диего. – С ними была твоя подруга Лесли.

– О, я видела Мириам с кем-то, кого не знаю, – заметила Хосефа.

– Ее дочь Дороти, – сказал Хуан Диего.

– Д., – пояснил Кларк. (Было очевидно, что Кларк и Хосефа так и называли Дороти – Д.)

– Женщина, которую я видела, была непохожа на дочь Мириам, – сказала доктор Кинтана. – Она была не так красива.

– Я очень разочарован в Лесли, – вздохнул Кларк, обращаясь к своему бывшему учителю и своей жене; Хосефа промолчала.

– Очень разочарован, – только и смог сказать Хуан Диего.

Но все, о чем он мог думать, была «эта самая Лесли». Зачем ей было уходить куда-то с Дороти и Мириам? Зачем ей вообще быть с ними? Бедняжка Лесли не была бы с ними, подумал Хуан Диего, если бы ее не околдовали.

Наступило утро вторника в Маниле – 11 января 2011 года, – и последние новости из страны, усыновившей Хуана Диего, были плохими. Это случилось в субботу: член Палаты представителей, демократ от Аризоны Габриэль Гиффордс была ранена выстрелом в голову; у нее были шансы выжить, хотя, возможно, не без нарушений функций мозга. В результате стрельбы погибли шесть человек, в том числе девятилетняя девочка.

Аризонскому стрелку было двадцать два года; он стрелял из полуавтоматического пистолета «глок» с магазином большой емкости, в котором было тридцать патронов. То, что говорил стрелявший, звучало нелогично и бессвязно. Не был ли он еще одним свихнутым анархистом? – подумал Хуан Диего.

Я здесь, на далеких Филиппинах, размышлял Хуан Диего, но ненависть и самосуд, привычные в моей приемной стране, не так уж далеки отсюда.

Что касается местных новостей – за завтраком в «Аскотте» Хуан Диего читал манильскую газету, – то он увидел, что хорошая журналистка, его дотошная читательница, не причинила ему никакого вреда. Она изложила краткую биографию Хуана Диего Герреро и отдала должное его романам; крупная журналистка, которую Кларк назвал «защитницей тигров», была хорошей читательницей, преисполненной уважения к Хуану Диего. Он знал, что она не имела отношения к фотографии, напечатанной в газете; несомненно, фотографию выбрал говнотик-фоторедактор, и женщину, которая любила тигров, нельзя было винить за подпись.

На фотографии был запечатлен заезжий автор – за обеденным столом, с пивом и рубленой говядиной, – глаза Хуана Диего были закрыты. Он выглядел даже хуже, чем спящим; казалось, в пьяном оцепенении он потерял сознание. Подпись гласила: «ОН ЛЮБИТ ПИВО „САН-МИГЕЛЬ“».

Раздражение, вызванное подписью, могло быть ранним признаком того, что его адреналин рвется наружу, но Хуан Диего не стал заострять на этом внимание. И хотя он чувствовал что-то похожее на расстройство желудка – возможно, снова разыгралась изжога, – Хуан Диего не придал этому значения. В чужой стране легко отведать то, что не нравится желудку. Причиной недомогания могло быть съеденное на завтрак или вчерашняя говядина по-вьетнамски, – по крайней мере, так предположил Хуан Диего, проходя через длинный вестибюль «Аскотта» к лифтам, где его ждал Кларк Френч.

– Что ж, рад убедиться, что ваши глаза сегодня открыты! – приветствовал Кларк своего бывшего учителя.

Очевидно, Кларк видел в газете фотографию Хуана Диего с закрытыми глазами. Кларк обладал даром затыкать, как пробкой, любой разговор своим последним словом.

Неудивительно, что оба романиста не знали, что еще сказать друг другу, пока спускались в лифте. Машина с Бьенвенидо за рулем ждала их на улице, где Хуан Диего доверчиво протянул руку одной из собак, ищущих взрывчатку. Кларк Френч, который никогда не забывал делать домашние задания, начал лекцию, едва они тронулись в путь – к Гваделупе-Вьехо.