Поэзия Золотой Орды

Царица грез, твой взор подобен раю,
Как божество, тебя я обожаю.

Вновь Хорезми весну дарует свету,
Явив своей любви поэму эту.

Душа жива, коль полюбить сумела,
Любви же не назначил Бог предела.

Что есть любовь? — Отвечу без сомненья:
«Страданье, что не знает исцеленья ».

Куда успел ты, кравчий, удалиться?
Залей мне душу — сердце обновится!

Дремотная судьба, проснись скорее,
Неси вина — и станем мы мудрее!

У каждого — свои на свете грезы,
Довольно мне вина и милой розы!

Певец иракский пусть среди дурмана
Споет нам песнь под звуки сефахана.

Испей, о роза, в светлом изумленье
Вина, рдяного, как души горенье.

И, как еще ни молодо оно,
Огонь твоих ланит придет в волненье.

Любовь твоя, красавица, таит
Во всех своих уловках — наслажденье.

Все силы тратишь ты на красоту,
Потрать хоть малость сердцу в утешенье.

Лишь раз сидели мы плечом к плечу,
Я помню этот миг, как откровенье,

Такого въяве не изведать мне, —
Лишь только в исступленном сновиденье.

Стан твой в объятьях, как охапку роз,
Не удержать — напрасное стремленье.

Отважна ты от хмеля и красы,
Я ж, страстью пьян, молю об избавленье.

Тюрчанка в черном — Хорезми разит
Мечом жеманства всем на удивленье.

Не исчерпались речи, но — смолчать
В очах ее читаю повеленье.

Аллах, не дай душе вселенской ночи,
Святую веру охрани от порчи!

Ты созидаешь из колючек — розы,
Не отвергай же покаянья слезы.

О бек, как солнце, полон ты сиянья!
Пусть Бог исполнит все твои желанья.

Бек Мухаммед Ходжа, Джамшиду ровня,
Ты — средоточьем мира стал сегодня.

Так прояви ж свою к искусству милость,
Чтоб щедрость бека нам годами снилась.

Дай бог рассыпать жемчуг слов для шаха,
Пред кем и гордецы дрожат от страха.

Кыйт'у [52] Небольшое стихотворение, отрывок. — на удивление народу —
Сложу, чтоб ты постиг мою природу.

В силках корысти не хочу пропасть я,
Я рею над дворцами птицей счастья [53] В подлиннике Хорезми — Хумаюн, или Хума, то есть птица-феникс, делающая счастливым каждого, на кого упадет ее тень. ,

Мир покорил язык мой, остр, как меч.
Над царством скромных нужд имею власть я.

В мечеть я захожу и в харабат,
И хмеля, и молитвы знаю сласть я.

Султана, как бы ни был он могуч,
От алчности не стану восхвалять я.

Твой род прославив до конца времен,
Сумел владыке верным другом стать я.

Я создал «Мухаббат-наме» для мира
На берегу стремительного Сыра [54] На берегу Сыр-Дарьи. .

Пусть ты стоишь с самим Джамшидом рядом,
Но удостой мое творенье взглядом.

Сравнишь ли с Фатихой [55] Фатиха — начальная сура Священного Корана. сей слог нетленный,
Возрадуется Хорезми блаженный!

В году семь сотен пятьдесят четвертом [56] 1376—1377 гг. по христианскому летоисчислению.
Я завершил сей сладкий труд с почетом.

Но под конец послал Создатель милость:
Еще одно сказанье мне явилось.

Когда в Дамаск вели мои дороги,
Восторг пути сполна познали ноги.

За пазухой свою обувку пряча,
Я шел блаженно, где смеясь, где плача…

Мне люди хлеба и воды давали,
Как кудри гурий, челн ветра взметали,

По воле Бога пересек я море,
Всю Византию исходил я вскоре.

Как суфий, обошел я все пещеры,
Ища людей отшельнической веры.

От них в Дамаск пошел я ради Бога.
Из Рума — в Шам легла моя дорога [57] Рум — Византия, Шам — Сирия. .

Со мной шел знатный отрок, — волей рока
Он был из рода нашего Пророка.

Двух скрученных косиц переплетенье
И небо приводило в удивленье.

Одет невзрачно, не имел он вида
В остроконечной шапке Баязида.