Поэзия Золотой Орды

Любовь моя огромна, словно горы,
Всю жизнь несу сей груз и прячу взоры.

Будь справедлива, помни об убогом:
За смерть мою ты примешь грех пред Богом.

Дом верности своей благоустрою,
Но помни обо мне — хотя б порою.

Уже когда рождалась ты на свете
Испытывал я злые муки эти.

Я не зефир, что, вея на просторе.
Прочь от соцветий улетает вскоре.

Презренный прах, в ничтожестве убогом
Лежу я ниц перед твоим чертогом.

О, будь, как статный кипарис, свободной!
Цвети от счастья розой благородной!

Пусть счастье с красотою дышат рядом,
Да не заденет мир их черным взглядом!

Покуда Хорезми живет на свете,
Он чары до небес прославит эти!

Пером любви — на сердце знак надежды;
На мне — любви чудесные одежды.

Я начал песню о любви для мира,
Настроив сердце, словно чанг [48] Чанг — струнный музыкальный инструмент. для пира.

Едва в окне забрезжила денница,
Как я уже зачином мог гордиться.

Когда б продолжил изводить чернила.
Мотива хусайни мне б не хватило.

Эй, кравчий, дай вина мне молодого!
Вставай скорее — жажда мучит снова!

Душа во мне горит сильней пожара,
Не загасить водой такого жара!

Терпенье — это лучшее уменье,
Но на пути земном где взять терпенье?

Владычица сердец с глазами лани,
Наездница любви на поле брани!

Я пленник твой — мне никуда не деться.
Пусти стрелу — я сам подставлю сердце.

Пока дышу, я — твой и, славя Бога,
Не поднимусь от твоего порога.

Как прихотям твоим не покориться?
Стал голубь сердца жертвой ловчей птицы.

Иосиф ликом, ты светла, как пламя,
Ты — царственной изысканности знамя.

Пусть ты вовек не даришь мне вниманья.
Но сердце свято ждет с тобой свиданья.

По нраву сердцу злая участь эта:
На кровь мою нет для тебя запрета [49] В мусульманской праве арабская идиоматическая формула «на кровь такого-то нет запрета» означала, что человек по закону приговорен к казни. Здесь — «ты имеешь законное право меня казнить». .

Несут все страны восхваленья к трону.
Я — узник твой по высшему закону.

Ведь слаще твой упрек, чем мед из Крыма,
Хоть жизнь, как розы цвет, неуследима.

Взгляд бросив на тебя и рай изведав,
Христианин забудет веру дедов.

Заслышав аромат кудрей царицы,
От церкви отвернутся византийцы.

Твой лик — зерцало: истекая кровью,
В нем отражусь я со своей любовью!

Аллах создал твой лунный лик прекрасный,
Чтобы осветил миры твой облик ясный.

Меня ж создал Он равным небосводу,
Где не было луне подобной сроду.

В твоих глазах, пьяня, миры мятутся,
В твоих словах — дыханье Иисуса.

В сердцах людей ты выше идеала,
Красой ты чище горного кристалла.

Тебя узрев, увянут и тюльпаны,
Так розы лишь в раю благоуханны.

Раб, ноги госпожи рад целовать я,
Сам Соломон не знал такого счастья.

Свиданье наше в сердце будет вечно,
Хоть и прошло оно так скоротечно.

Бокал лица наполнен блеском солнца,
В раю цветка такого не найдется.

Я раб, но не способен на измену.
Я каждому свиданью знаю цену.

Коль нет тебя, мне и души не надо.
Зрит Хорезми миры в зерцале взгляда.

Эй, кравчий, лей вино на дно бокала!
Любимая мне милость оказала.

За прелесть милой мы возденем чаши
И окропим сей влагой души наши.

Терпение — вот высшее смиренье.
Но на земном пути где взять терпенье?

Жестокая, чьи клятвы скоротечны,
Мир — словно ветер, розы в нем не вечны.

Всем гуриям, чьи взоры чернооки,
Ты преподашь неверности уроки.

Я испытал все виды наказаний.
Но я вернулся из страны терзаний.

Казнимый, ждал, что облегчишь ты долю.
Теперь прощай — я ухожу на волю.