Чайковская: Unknown

человек. Едва не свалившись с ног, волк перевел дух и взглянул на Тессетена.

Тот все понял, отчего и стал злым, раздражительным и резким.

Задыхаясь, они ползли, лезли, перепрыгивали через валуны, бежали к Скале

Отчаянных, одиноко торчавшей над каменистой долиной. Тут в прореху туч

заглянуло солнце, и возле вершины скалы что-то сверкнуло.

– Что там? – задыхаясь, прохрипел измотанный человек. – Что это?

А волк уже знал, что они увидят, когда доберутся к месту. Он словно своими

глазами видел, как стремительно приближается земля, будто собственным

телом чувствовал сокрушительный удар о камни, и нахлынувшая темнота

вытесняла боль и агонию. Но хозяин был еще жив.

Тессетен из последних сил нагнал зверя. Нат словил нужный ветерок, и запах

безошибочно вел его к Алу.

Сухостой на дне расщелины смягчил падение юноши, однако Сетен и Нат

нашли Ала безжалостно изломанным, лежащим между камней в нелепой позе, без сознания.

* * *

Тем временем духовный советник Корэй, вернувшись из Лесного поселка в

город, стремительно мчал к зданию Объединенного Ведомства, где сейчас

должен был находиться Учитель юного Ала, целитель Паском.

Красный шарик-вагончик мигом доставил Корэя на нужный ярус постройки –

именно там располагалось духовное крыло правительства страны.

Советник поспешил к кабинету коллеги: Учитель Ала тоже был советником

Ведомства и, пожалуй, занимал свой пост уже гораздо больше времени, чем

любой из действующих чиновников.

– Да будет «куарт»* твой един! – входя в комнату, обратился Корэй к целителю.

– Пусть о тебе думают только хорошее, Корэй, – отозвался хозяин кабинета, выходя навстречу из-за стола и вглядываясь в лицо гостя: – Что-то случилось?

_______________________________

* «Куарт» – высшее проявление души. Идеальный дух, единый с сердцем и

сознанием, сохраняющий память обо всех воплощениях существа, им

обладающего. Проще говоря – «душа-личность».

Паском был высоким пожилым, но не дряхлеющим мужчиной, смуглокожим, с

гладко зачесанными ото лба к затылку прямыми и темными, без малейших

признаков седины и залысин волосами. В раскосых черных глазах, обычно

безмятежных, сейчас засветилась тревога. Одевался кулаптр, соотносясь

исключительно с собственным вкусом, а не с новыми веяниями: его камзол

вышел из моды уже, наверное, лет сто назад.

– Кажется, господин Паском, ученик ваш пострадал в Самьенских Отрогах, на

Скале Отчаянных. К нему побежал Тессетен, а я приехал за вами.

– Вы говорите об Але?

– Да, о нем самом!

Кулаптр слегка изменился в лице, но промедление было совсем не долгим.

Бросив в переговорник пару распоряжений насчет машины из лечебницы и

уточнив у Корэя место, куда необходимо было прибыть помощи, Паском

заспешил на посадочную площадку к спусковому вагончику.

– Что у них случилось? – бросил он на ходу.

Корэй растерянно развел руками:

– Откуда мне знать? Я успел понять, что Ал с утра ушел со свадьбы друга и

зачем-то отправился в Самьенские Отроги. Что его туда понесло – неизвестно.

Сетен почуял неладное, взял волка Ала, и тот повел его к вашему ученику…

Серый безрадостный день был будто предназначен для фона к печальным

событиям. Осень подступала к Оритану. Дороги стали скользкими и опасными

для передвижения, клочки тумана опускались на целые районы столицы.

К Скале Отчаянных они прибыли позже целителей из лечебницы: те избрали

воздушный путь и уже суетились вокруг уложенного на носилки юноши.

«Паском!» – послышался шепот среди расступавшихся перед ним кулаптров.

Корэй наконец-то увидел Ала. Мальчишка был забинтован с головы до пят, примотан к выпрямляющим шинам и не подавал признаков жизни.

Тессетен смятенно взглянул в глаза Учителю друга, надеясь услышать

ободряющие слова и одновременно страшась роковой вести. Корэй очень редко

видел сокурсника сына, он помнил Тессетена еще совсем мальчонкой, страшненьким одиночкой, каждую секунду готовый к агрессии окружающих и

отпору. Надо сказать, возраст не сделал парня хоть немного краше, совсем

наоборот. А сейчас, взволнованный, он и подавно выглядел устрашающе.

Но ничего оптимистического, осмотрев Ала, кулаптр Паском не сказал, только

посмотрел на старого волка, с которым прибежал сюда Тессетен и о котором в

суматохе все забыли. Серебристый зверь, обессилев, лежал поодаль и, почувствовав внимание Паскома, в знак приветствия с трудом поднял большую